— Маг обозвал нашего мабари жуткой клыкастой тварью, которой не место в приличном доме. Вот пусть и расплачивается.
Дориан и впрямь шарахнулся от приветливого оскала любимца семьи и общаться с мабари не пожелал. Варрик живо представил, каково это — внезапно проснуться в незнакомом месте, узрев над собой огромную слюнявую морду, и с трудом подавил смешок. Что толку попрекать ребячеством того, у кого и детства-то толком не было? Стоит порадоваться тому, что эльф не предпринял очередную попытку убийства, довольствовавшись каверзой. Но как остроухий договорился с неразумным животным? Мабари терпеливо выждал, пока все угомонились, и лишь тогда вломился в библиотеку. Или пес Жабон куда умней, чем кажется, или эти двое потихоньку спелись.
Бедняга Дориан. Если мстительный элвен и собака объявят ему тихую войну, тевене не выжить.
Лязгнули отпираемые замки, зазвучали обеспокоенные голоса. Дворф навострил уши.
— Какого демона? — хорошо узнаваемый бас Гаррета. — Кому не спится в ночь глухую? Эй, кто блажил?
— Помогите, — ага, утекающий и жалобный голос магика. — Создатель милостивый, что это? Тут какой-то жуткий дверг пялится на меня! Я не понимаю, чего он бормочет?.. Что ему от меня надо? Эй, кто-нибудь!..
— Сэндал, — тревожно ахнула выскочившая из своих покоев монна Амелл. — Дориан, ни в коем случае не повышайте голос! Не кричите, вы его пугаете! Сейчас, я уже бегу, Бодан, ты где? Успокойтесь, это всего лишь сын нашего управляющего. Он хороший мальчик и никому не причинит вреда, он сам вас боится! Бодан!
— Но с ним эта ваша чудовищная собака! Она меня облизала, теперь повсюду липкая мерзость, ай! — надрывался гость. — У нее из пасти ужасно воняет, сделайте же что-нибудь!
— Оу. Сэндал и его милая привычка шляться по ночам. Я про него как-то позабыл, — признал эльф. Раскаяния в его голосе совершенно не ощущалось.
— Да что там у вас? — вопли достигли слуха капитана стражи, вынудив ее пробудиться, отринуть подушку и привычно идти наводить порядок.
— Бардак, — радостно известил Хоук. — Как всегда. Жабон и Сэндал решили познакомиться с гостем.
— Посреди ночи?
— А что, самое подходящее время.
— Хозяйка, я уже здесь, я здесь, что приключилось? — запричитал примчавший с половины слуг Бодан. — Что такое, кому-то сделалось нехорошо?
— Жабон разбудил гостя. А Сэндал ему помог. Лампу мне! Гаррет, а ну немедля перестал гнусно хихикать над матерью! Дориан, мы входим, э-э, надеюсь, вы там одеты?
— В целом — да. Слушайте, паренек опять что-то твердит, но я его не понимаю. Он на каком языке изъясняется?
— Обычно на ферелденском. Когда сильно волнуется — на дверготале. Сэндал, милый, нехорошо будить людей, когда они крепко спят, — трепетной голубицей заворковала Лиандра, выпроваживая прочь чудаковатого приемыша Бодана. — Да-да, собачка тоже уходит. Жабон, кыш на лежанку! Что на тебя нашло, как ты себя ведешь, поганец эдакий?
— Что теперь подумают о нас в Тевинтере, — плеснул масла в огонь Хоук.
— Сыночек, заткнись, — не выдержала кроткая леди Ли. — Или я начну сожалеть о том, что не слушала повитуху и не удушила тебя в детстве. Забери свою четвероногую тварь! Уведи ее прочь с глаз моих. Дориан, я приношу извинения за моих домашних. Обычно они куда более вменяемы. Да, Сэндал, посреди книжек не спят, но сегодня так уж вышло. Верно, дорогой, это человек с колдовством внутри. Такой же, как Мерриль и Андерс. Понимаю, ты только хотел взглянуть. Но теперь беги спать, договорились? Бодан, проводи гостя в умывальную и принеси ему что-нибудь переодеться. Только убедись сперва, что вещи не пожеваны и не обслюнявлены. Гаррет Хоук, почему ты все еще здесь?
— Идем, Жабон. Мама нас больше не любит. Попытаем счастья у Изы.
Ноги затопали вниз по ступенькам. Хлопнули двери.
— Эй, тевинтерское несчастье, — со смешком окликнула Авелин. — Тут у меня есть диван. На двери засов, жуткий мабари не ворвется. Можешь переночевать здесь. Мне все едино с самого ранья тащиться на службу, будь она неладна.
— Вы так бесконечно добры, монна, — страдальческим тоном поблагодарил магик.
— Доволен? — осведомился Варрик, когда особняк вроде бы сызнова притих. — Больше подлянок не заготовил?
— На сегодня — нет, — эльф привычно вытянулся рядом, устраивая взъерошенную голову на плече напарника. Поерзал, вздохнул и неожиданно заявил: — Знаешь, я начинаю думать — если однажды мы расскажем о... о нас с тобой, остальные не больно-то удивятся. Да, посмеются, но не отвернутся. Конечно, они бы выспрашивали, а как же таинственная Бьянка, неужто ты сможешь отказаться от нее? Хоук будет долго и горячо доказывать — ты достоин чего-то гораздо лучше, чем беглый остроухий. Андерс наверняка скажет: ты совершаешь ошибку, полагаясь на такого, как я.