Жаль, в нынешние трудные времена нельзя решать проблемы надежным дедовским способом.
Вдоль улицы отмахнуло сильным порывом ветра, словно тяжелой храмовничьей рукавицей с размаху отвесили оплеуху. По щербатой мостовой плясали смерчики из пыли и мусора. Со стороны Недремлющего моря, переваливаясь в свинцово-сизых тучах и угрожающе погромыхивая, подтягивался первый в этом сезоне весенний шторм.
На широких ступенях Долгой лестницы торговцы с приказчиками спешно убирали прилавки. Скидывали нераспроданный товар в ящики и сундуки, сворачивали в рулоны холщовые полосатые навесы, закрывали ставни. Раздуваясь драными парусами, высоко над головой хлопали растянутые от фасада к фасаду грязно-оранжевые полотнища. Повеяло солью и гнилыми водорослями, но морские ароматы немедля перебила крепкая гарь литейных цехов и вонь кожевенных мастерских. Взволнованно раскачивали мачтами и скреблись бортами о причалы корабли в порту. Паромы, обычно сновавшие через гавань до Казематов и обратно, боязливо жались к каменным ступенькам набережных. Мутные желтые волны перехлестывали через каменные ограждения, с булькающим шипением стекая в решетки сточных канав, а оттуда устремляясь прямиком в Клоаку. Крикливые бакланы и чайки неопрятными гирляндами облепили карнизы Цитадели Наместника, не решаясь встать на крыло.
Добравшись до опустевшей рыночной площади Нижнего города, Варрик прибавил шагу. Невольно втянул голову в плечи, косясь на стремительно темнеющее небо. Не хватало еще угодить под шквальный ливень и промочить драгоценные бумаги в зажатом под мышкой кожаном бюваре. Шторм дело такое — если разойдется, может бушевать всю ночь напролет.
Впереди гостеприимно маячила проржавевшая дверь таверны с тяжелыми кольцами. Моталась влево-вправо на скрипящей цепи жестяная фигура Повешенного в клочьях облезающей синей и бурой краски.
В общем зале оказалось на удивление малолюдно. Троица портовых грузчиков и унылый клерк с бляхой таможенной службы шлепали картами, вполголоса обсуждая, надолго ли затянется непогода. Надвигающаяся гроза со шквалистым ветром разогнала по домам даже завсегдатаев «Висельника».
Бармен Корф в кои веки выбрался из-за стойки, выгребая скребком золу из раззявленной пасти засорившегося камина и сквернословя сквозь зубы. Одна из официанток — судя по криво уложенному пучку каштановых волос, Нора — прикорнула за столом, уронив голову на сложенные руки. Тощий эльфенок устало возюкал щеткой по полу в безнадежной попытке оттереть россыпь кровавых брызг. Свеженьких, еще не въевшихся глубоко в плиты ноздреватого серого песчаника. Оставленных то ли минувшей ночью, то ли нынешним утром. Кому-то изрядно прорядили челюсть и брызнули юшкой с носа. Возможно, посетители лупцевали очередного глупца, рискнувшего прихватить за упругий задок мирно тянувшую свой ром Изабеллу.
Капитана Изабеллу, мысленно поправился гном, взбегая по демоновой дюжине истертых, плавно выгнутых к середине ступенек. В узких оконцах таверны, больше похожих на бойницы, надрывался ветер. Щелкнул ключ, отпирая прочную дверь в частное владение Варрика. Его личный, обжитый, знакомый до последней безделушки в шкафах и каменной мозаики на стене номер-люкс. Штаб-квартиру их разномастной банды. Место встреч, бесчисленных партий в Порочную добродетель, знатных попоек и пристанище страждущих душ. Все они рано или поздно притаскивались сюда, к мастеру Тетрасу. Выговориться, порыдать на плече, обменяться секретами и грандиозными планами, поболтать о личном или сущей ерунде, кажущейся такой важной именно здесь и сейчас.
На решетке в крохотной прихожей сушился расправленный плащ и валялись сапоги, облепленные слоем песка и мелких ракушек. Обрадованный Варрик устремился на призывно мерцающий отсвет свечей в гостиной.
В неподъемном кресле железного дерева обосновался гость. Обладатель второго ключа от апартаментов мастера Варрика и права заявляться сюда в любое время дня и ночи. Обтянутые черными шоссами бесконечно длинные ноги переброшены через подлокотник, босые ступни вытянуты к камину. Визитер прибрал пару твердых подушек-валиков с хозяйской кровати, затолкав их под спину. Треть обширной столешницы скрылась под исписанными листами, дотошно разложенными по стопкам и выровненными уголок к уголку. Сосредоточившись на чтении, гость рассеянно отсалютовал заявившемуся хозяину полупустым бокалом: