— Столько хлопот, а в итоге — ворох новых проблем высотой с Расколотую гору. Оно тебе надо?
— Надо, — заявил Варрик. — Мне позарез надо навести здесь порядок. Вышвырнуть нахрен торговцев смертоносным антиванским дерьмом. Отучить посетителей таскаться в мой трактир под ручку с непотребными девками — Изабелла не в счет, ей можно. Запустить игорный стол с наместничьей лицензией. Да, и сменить мокрицу в человеческом обличье Корфа на работника, которому можно без опаски доверить кассу, ключи от бара и набить морду проблемному клиенту.
— И на которого будут ходить поглазеть украдкой даже из Верхнего города. Дабы за кружечкой стаута сравнить с образом из книги и задать пару-тройку идиотских вопросов.
— Ну вот, мой коварный замысел опять разгадан, — притворно огорчился Варрик. — Слушай, я полдня убил наедине с Берахтом и его сворой наголизов. Меня тошнит при мысли о том, что эта встреча отнюдь не последняя. Давай о чем-нибудь более жизнерадостном и согревающем душу. К примеру, докуда ты уже дочитал?
— Финал шестой главы.
— И как впечатление? — гном аж нетерпеливо подался вперед.
— Пока ни то, ни се. Читательское восприятие будет раздосадованно колебаться между «мы это уже где-то видели» и «караул, я запутался в персонажах».
— Опачки, — вздохнул признанный в Вольной Марке и окрестных государствах виртуоз художественного слова. — Безжалостен, как всегда. Я убит и размазан по стенке. Просвети меня, что не так?
Варрик Тетрас был уверен — весной минувшего года, когда Гаррет Хоук выяснил, что новый компаньон способен виртуозно послать вас в задницу на трех языках, но совершенно не обучен грамоте, они выпустили на свободу демона. Куда более опасного и непредсказуемого, чем пригретый их целителем Справедливость или древняя мерзость, учинившая Пятый Мор. Старина Джастис всего лишь скромно помышлял о свободе для всех без исключения магиков. Архидемон надеялся по-быстрому стереть человечество с лица Тедаса и заселить его Порождениями Тьмы. Чтобы потом на досуге разводить пустынные розы.
Кто ж мог знать, что в облике хмурого эльфа с тяжкой судьбой и двуручным мечом за спиной в их жизнь ворвется воплощенная Ненасытность?
Фенрис хотел знать. Ничто не могло встать между ним и жаждой понять, как устроен мир — и где его, Фенриса, место в этом новом мире. Это была какая-то ходячая бездонная бездна, готовая денно и нощно поглощать знания, без устали раскладывая узнанное по полочкам, систематизируя, анализируя — и приходя к совершенно неожиданным выводам. Фенрис подвергал безжалостным сомнениям любую узнанную новость, сравнивал источники, мысленно безостановочно споря с давно умершими авторитетами, соглашался или отвергал, а потом отправлялся на поиски новых книг и новых знаний. Хоук в благоговейном ужасе твердил, якобы впервые в жизни встретил убийцу, готового резать глотки не ради звонкого золотишка, но ради возможности подержать в руках редкий фолиант. Клялся, что даже он, провинциальный парень из ферелденского захолустья, способен распознать в ближнем своем признаки одержимости. У нас тут не Гнев, не Гордыня или Праздность, но редчайший вид одержимости чтением. Если бы он, Гаррет Хоук, мог предположить, к каким ужасным последствиям приведет его врожденная доброта, он оставил бы злосчастную «Жизнь раба» гнить на помойке. Ни за что не вручил бы товарищу потрепанный томик — пусть бы эльф и дальше прозябал в невежестве.
Увы, фарш, как известно, невозможно провернуть назад. Фенрис запоем читал любые книги, которые удавалось раздобыть, а Варрик со жгучим интересом исследователя наблюдал за тем, как из разрозненных осколков и обрывков взрастает новая личность. Медленно, но верно Фенрис создавал себя сам — из дичайшей алхимической смеси собственных выводов и наблюдений, сотен прочитанных страниц, чудовищного опыта прошлого бытия и постепенно налаживающейся нынешней жизни.
Кто-то из банды — Изабелла, наверняка это была Изабелла с ее вкрадчивым медовым голоском и коварной душонкой! — разболтал Фенрису о том, что мастер Тетрас тоже пишет книги. Мерзко хихикая, подсунул «Историю Стража». За неделю эльф осилил роман о трагедии Героини Ферелдена. После чего на посиделках в «Висельнике» припечатал автора полным болваном. Не разумеющим ровным счетом ничего ни в мечном бое с ограми, ни в тонкостях проведения Собрания Земель, ни в ритуалах Серых Стражей. Не говоря уж о долийских традициях и глобальной разнице в мировоззрении чародеев и обычных людей.