— Изабелла, — укоризненно протянул Варрик.
— Что — Изабелла? Бьюсь об заклад, тебе никаких безумных условий не выдвигали! Представь, сквозь какой кошмар мне пришлось пройти, и ужаснись! — она вскинула руку, возмущенно перечисляя и загибая пальцы: — Секс только в темноте. Смотреть нельзя, раздеваться не будем, целоваться тоже, не трогай меня, вообще нигде не трогай и молчи. Пялься в потолок и думай о... В общем, я мечтала о больших кораблях. Это хоть немного помогало расслабиться, пока спустя несколько недель дерганого эльфа наконец малость не попустило. А кое-кто явился на готовенькое и сидит довольный, ухмыляется! Конечно, ведь тебе не пришлось окровавленными ногтями выковыривать сладкую эльфячью задницу из железной скорлупы. Тебя он не стесняется, но задайся вопросом: кто наглядно разъяснил твоему дружку, как прекрасно быть свободным в койке?
— Она преувеличивает, — уже не столь уверенно возразил Фенрис.
— Я преувеличиваю?! Окстись, я всего лишь по-дружески пытаюсь растолковать Варрику, с какой ледяной принцессой эльфов его угораздило связаться! — Изабелла ловко шмыгнула в спальню, намертво вцепившись в каменное изножье кровати. Умоляюще взглянула на гнома: — Слушай, я пошутила насчет церковной доски объявлений. Даже нашим ни полсловечка не сболтну. Давай договоримся, а? На взаимовыгодных условиях, как оно положено промеж деловыми людьми.
— Предположим, — Варрик подтянул разбросанные пледы и уселся поудобнее. Ситуация складывалась невероятная, но вместе с тем до чрезвычайности искусительно-притягательная. Воздух в маленькой комнате аж звенел от сгустившегося напряжения. — Допустим, я... мы готовы тебя выслушать. Излагай пропозиции.
— Н-ну, я в начале лета побывала у целителя, потом враз навалилось хлопот и было недосуг разыскивать постельную грелку на ночь. Клянусь, сейчас я чище слез Андрасте, пролитых на Расколотой горе, — заявила Ривейни. Коварно ухмыльнулась, спохватилась и, как сумела, выкроила трогательную гримаску, — и прям-таки готова к любым фантазиям — хоть поодиночке, хоть вдвоем-втроем. Со всем моим прилежанием и разнообразными талантами.
Фантазия. Все дело в его, Варрика Тетраса, слишком бойком и малость порочном воображении, в неудержимой тяге Изабеллы к постельным экспериментам, и в угрюмом молчании Фенриса, на чью долю выпало слишком много последствий чужого неумеренного воображения и магических экспериментов. Двое нелюдей и человеческая женщина, все трое научились ценить то, что имеют, и не упускать из рук подвернувшуюся удачу, ибо неизвестно, что будет завтра. Они могли бы сыграть в увлекательную игру сродни орлейским интригам, где целью станет взаимное удовольствие, а не убийство. Изабелла в любом случае не выдала бы их секрет (разве что проболталась спьяну), но ей нравится, так нравится поддразнивать Фенриса и изображать коварную шантажистку.
Вот только в подобной игре должны быть искренне заинтересованы все участники.
В чем Варрик изрядно сомневался, ибо между Ривейни и Фенрисом вот-вот грянет яростная перепалка. С взаимными обвинениями в пошлости, неумеренном распутстве, холодности и упреками в том, что кое-кто нахально лезет грязными ботфортами в чужую личную жизнь. Все закончится, толком не начавшись. Удрученную Изабеллу выставят за дверь. Пиратка спустится в общий зал, громогласно требуя от Корфа немедля плеснуть ей рому да побольше.
— Ты предлагаешь себя, но что хочешь взамен? — скрежетнул эльф.
Плохо знакомые с Фенрисом люди и нелюди полагали его красивым, подобно большинству элвен, но чрезвычайно замкнутым и скупым на эмоции. Варрик уже понял, что эльфийская бесстрастность зиждется на впитавшейся в кровь привычке таить от посторонних любые чувства, если хочешь выжить. Но сейчас Фенрис стал куда спокойней, и, если знать, за чем именно пристально наблюдать, можно было уловить сменяющиеся оттенки настроения эльфа. То, как быстро дернулся поджатый рот, затрепетали ноздри, выгнулась темная бровь и опустились ресницы, притушив яркий блеск. Фенрис был раздосадован собственным промахом и нахальным вторжением Изабеллы, но был согласен выслушать.