— Чокнутая женщина, зачем ты напугала Варрика? Могла бы заранее предупредить, какой маневр собираешься отколоть. Вылезай, моя очередь.
— Свали в Бездну, я своими глазами видела, как Варрика не устрашила свора напрочь ебанувшихся магов крови. А здесь — всего лишь маленькая бодрая встряска. К тому же под нашим полнейшим контролем. Справишься с лодкой?
— Нет, конечно. Сейчас выброшу нас на берег, только найду, где побольше камней. Сделай что-нибудь поесть, а?
— Я не стряпуха, — возмутилась Изабелла. — Капитан не занимается готовкой!
— Пассажир тем более. Я рулевой. Остаешься ты.
— Милосердная Андрасте, убереги сестру свою от кухонного рабства у остроухого засранца, — пробормотала Ривейни, обращаясь к серебристым облакам над головой. Игриво подмигнула приходившему в себя Варрику, вполголоса бросив: — Помни, нынче вечером Бьянка — моя.
— Мечтай-мечтай, дорогая.
Хихикая, Изабелла вильнула упругим бедром и скрылась за распашной дверцей. Загремела внутри посудой, ругнулась. «Пелла» неспешно скользила по невысоким волнам. Было непривычно узнавать донельзя знакомые ориентиры Рваного берега не с суши, но с воды. Вон почти развалившийся остов большого парусника, чьи гнилые балки выгнулись китовьими ребрами. Причудливая скала в виде раздвоенного рыбьего хвоста. Облюбованный пиратами кольцеобразный островок, куда можно добраться по узкому каменистому перешейку, густо утыканному ловушками. Сосновая роща, где их шайка выясняла отношения с зарвавшимися контрабандистами Иверса. Был неплохой шанс договориться и разойтись миром, когда б не Изабелла, притащившаяся на встречу с опозданием и с дичайшего похмелья. Ривейни сходу нахамила предводителю, тот отвесил ей плюху, Хоук вступился за боевую подругу, ну и как водится, понеслось дерьмо вниз по склону. Краткая история любой их вылазки.
— Эй, meu stello [искаж. «пройдоха, мошенник»], — Фенрис выглядел удивительно довольным собой и миром. Вельба то оказывалась в полосе яркого солнечного света, то ныряла в отбрасываемую облаками тень. Чередующийся контраст освещения, казалось, стер со смуглой кожи эльфа так ненавидимый им лириумный узор, — как насчет побыть в шкуре грозного морского волка?
— А Изабелла точно мне уши не отрежет? И, э-э... я тебе не помешаю?
— Нет. Перебирайся сюда.
Стоило Варрику малость утвердиться на ногах, как вельбу немедля шатнуло порывом ветра. Для Ривейни и эльфа внезапные колебания палубы, казалось, не имели никакого значения. Бешеная парочка шустро носилась с кормы на нос, неким шестым чувством угадывая ритм движений судна.
Неуклюже взмахнув руками и пару раз запнувшись о лежавшую на дне обрешетку, Варрик добрался до заглубленной в корму скамьи рулевого. Его и эльфа разделял длинный румпель, вытертый в местах постоянных соприкосновений. Фенрис бесцеремонно ухватил приятеля за отворот рукава куртки, заставив положить напряженную ладонь на стеклянно-гладкое дерево, нагретое солнечными лучами. А может, хранившее тепло только что лежавшей здесь руки эльфа.
Вельба, до того шедшая безупречно прямо и ровно, слегка вильнула и озадаченно щелкнула передним парусом. Фенрис опустил жилистую руку рядом, коротким движением запястья вернув «Пеллу» на прежний курс. Непривычное, пронизывающее ощущение — сродни тому, что имеют в виду живущие под землей дворфы, когда речь заходит о духовном единстве с Камнем. Или когда в дупель пьяная Изабелла начинает рыдать о своем разбившемся «Зове Сирены», твердя, что корабль был неотъемлемой частью ее души и она не ощутит себя цельной, пока вновь не вернется в море. Может, именно об этом говорил Фенрис, сравнивая миг осознания того, что корабль подчиняется тебе, с ударом молнии?
Они миновали цепочку столбообразных островов с отвесными берегами, высотой не уступавших Цитадели наместника, и обрамленных понизу грязно-белой пеной прибоя. Эльф велел Варрику держать руль неподвижно — дерево под руками упруго сопротивлялось давлению воды — и ушел работать с парусами. Когда он вернулся, отбрасываемая мачтой тень кралась следом за узкими босыми ступнями, а задувавший прежде слева ветер сменил направление. Вельба маневрировала, хотя, на взгляд Варрика, участок залива ничем не отличался от тех, которые они успешно преодолели.