В сторону далекого ферелденского берега с воплями пролетела огромная стая чаек, разбудив пиратку.
— Внемлите, простецы, — хрипловатым спросонья голосом пробормотала Изабелла, дрыгая затекшими ногами, — боги морей ниспослали мне видение, чем нам надлежит заняться в Виолате.
— Храни нас Андрасте, я уже трепещу, — в тон подруге откликнулся Варрик. — Валяй, сновидица, приобщи нас к запредельной мудрости ривейнских оракулов.
— Ночью поднимемся в эльфячью крепость, — изложила послание богов Ривейни. — Там в руинах уцелела офигенной красы статуя. Волчара из белого мрамора лежит на постаменте и эдак меланхолично пялится на море. Захватим факелы, пару-тройку бутылочек вина и учиним жизнерадостную оргию прям под суровым надзором древнего божества. Фенрис, ну теперь-то ты чего скуксился? Тебе ж всегда было плевать с высокой башни на ошметки драгоценного эльфийского наследия.
— Если статуя изображает волка, то это наверняка Фен'Харелл, божественный обманщик и лжец, которого то и дело поминает Маргаритка, — припомнил Варрик. Идея Ривейни малость отдавала безумием... но, как во всех сумасбродствах Изабеллы, в ней что-то крылось. Порочно-завораживающее и донельзя искушающее.
— Ух ты, у вас даже имена малость похожи, — восхитилась Изабелла и села, обеими руками приглаживая растрепанную шевелюру. — Фенрис, у твоего имени ведь есть какое-то значение?
— Молодой волк, — недовольно буркнул эльф. — Волчонок.
— Маленькие волчата однажды вырастают и становятся матерыми хищниками, — глубокомысленно поделилась с окружающим миром Ривейни.
— Если прежде их не застрелят охотники. Обдерут шкуру на коврик в нужнике или сошьют пару тапочек.
— Среди городских элвен бытуют легенды о возрождении Фен'Харелла, — задумчиво сказал Варрик. — Мол, согласно знакам, приметам и положению звезд на небе, его приход грядет со дня на день. Вот тогда треклятым шемленам мало не покажется.
— Фенрис, а представь, тебе довелось встретить в захолустном трактире живое воплощение Ужасного Волка, — оживилась пиратка. — Выпили настойки на эльфокорне, зацепились языками, и вот он уже настойчиво зовет тебя в свое воинство, нести заслуженное возмездие мерзким людишкам. Пойдешь?
— Для начала я бы хотел узнать, где этот очень Ужасный Волк шлялся тысячи лет, пока люди выжигали Долы и безнаказанно втаптывали элвен в эльфинажную грязь под ногами.
— А потом? — не унималась Ривейни.
— Если бог лжецов, бросивший свой народ на произвол судьбы, потом еще сможет шевелить языком, я согласен выслушать, что он способен предложить, дабы вернуть элвен былую славу. Нет, вариант «поджечь все от горизонта до горизонта и сплясать на руинах» не кажется мне верхом разумности.
— Ты правда отказался бы от шанса запалить Тевинтер с четырех концов? — усомнилась Изабелла. — Да ты только вообрази, как можно было бы развернуться! Массовые казни рабовладельцев на площадях! Реки крови, архонта и Магистериум в полном составе швыряют с самой высокой башни — и так десяток раз, чтоб наверняка сдохли. Восставшие рабы сжигают Черного жреца на площади во имя Андрасте... ну, или Фен'Харелла, им уже без разницы. И ты с сияющим мечом во главе великого праздника непослушания!..
Эльф криво ухмыльнулся и собирался развить мысль, но тут вельба резко и сильно качнулась с борта на борт. Путешественники настороженно заозирались. Изабелла вскочила на ноги, принюхалась к ветру, широко раздувая ноздри. Емко высказалась:
— Бля.
— Что такое? — из надежного убежища лодка мгновенно стала тем, чем являлась на самом деле — крохотной хрупкой скорлупкой посреди бурных морских вод.
— Кажется, над Оствиком собирется гроза, — сдержанно разъяснил Фенрис. — Погода быстро портится. Капитан, что будем делать — пробиваться к мысу или?..
Изабелла обеспокоенно глянула на вытянувшиеся в струнку цветные ленточки чародеек. На небо, чья полуденная сторона наливалась зловещей свинцовой синевой, поглотившей малейшие солнечные проблески. На беспорядочно хлопавшие паруса — несмотря на усилия Фенриса, они не могли поймать постоянно менявший направление ветер. На хаотично сталкивавшиеся волны в клочьях пены, похожей на грязные рваные кружева.