— Ноет, зараза. Спасибо, хоть блевать больше не тянет. Вот как на духу, парни, позарез неохота тащиться в город. Мы ведь так толком и не повеселились, да, мастер Тетрас?
— Мастер Тетрас готов рассмотреть альтернативные предложения, — согласился Варрик. — Только без фанатизма и гениальных идей «давайте махнем на карнавал в Риальто».
— Сто лет не была на карнавале, — запечалилась Ривейни. — Ладно, тогда как насчет старой башни у входа в залив? Отличное местечко для лагеря. Придем в себя, уберемся на борту, высушим паруса. Заодно пошарим по развалинам, вдруг сыщется чего полезного.
— Только на пару дней, не больше, — уточнил дворф. — У меня срач с Хартией в самом разгаре. Я этим бронтолизам еще не все претензии высказал.
— Идет, — согласилась Изабелла и вкрадчиво протянула: — Бьянка, я спешу к тебе...
— Никакой удар не в силах выбить из этой головы грязные мыслишки, — Фенрис снисходительно потрепал подругу по плечу. — Ложись, вздремни.
Гном ожидал раздраженного ворчания и протестов, но Ривейни слишком устала, чтобы спорить. Пиратка откатилась к изогнутой стене вельбы, свернулась бесформенным кулем, натянув одеяло на голову. Варрик собрал опустевшие кружки, вскарабкался по короткой лестнице и выглянул, полной грудью вдохнув соленую сырость. В каюте было душно и слегка пованивало рвотой, снаружи — темно и ветрено. Надежно закрепленная «Пелла», успокаивающе поскрипывая, качалась на длинных, плоских волнах. Волоча за собой низкие тучи, шторм устремился дальше на запад, собираясь обрушиться на Киркволл.
Сидевший на краю койки Фенрис выпростал руку из-под наброшенного на плечи пледа. Привычным цепким движением сгреб дворфа за запястье, требуя присесть рядом. Варрик обхватил пальцами его кисть, затянутую в обтрепанную перчатку-митенку с обрезанными пальцами:
— Твои ненаглядные перчатки держались изо всех сил, но сегодня настал их последний день.
— Мокрые канаты, острые камни.
— Вернемся, куплю тебе новые. Можно снять?
Фенрис кивнул. От соленой воды подсыхающие волосы эльфа слиплись крупными прядями. Стоило Варрику с усилием стянуть влажную шелковую перчатку, как ладонь в тонких белых линиях рывком взметнулась вверх. Томительно неспешным движением обвела линию челюсти, скользнула по шее, мимоходом зацепив сережку в ухе, огладила затылок — и вернулась к лицу. Варрик закрыл глаза, подставившись настойчивым прикосновениям так и не согревшихся пальцев. Легкие касания отдавались во всем теле нарастающим жаром и неровно колотящимся сердцем. Сознает ли Фенрис, что с каждым проведенным вместе днем, с каждой ночью его желают все больше и больше? Что невозможно насытиться свежестью и яркостью его чувств? От шквала чужих и собственных эмоций дворфу порой становилось не по себе. Варрик привык к легкости, с которой он раскладывал сколь угодно запутанные чувства на трепещущие компоненты и надежно пришпиливал их булавками слов к бумажным листам на радость публике. Он опасался, что эльф из Тевинтера, с рождения будучи чьей-то собственностью, вновь ступит за грань несвободы, неосознанно стремясь в его лице обрести нового хозяина, понимающего и снисходительного. Боялся не заметить опасной черты, не устоять перед искушением, натворить ошибок и испоганить чужую жизнь. Ведь сейчас было так просто заполучить безоговорочную эльфийскую преданность, слегка прикрытую флером привязанности и, помилуй их Создатель, влюбленности. Фенрис пребывает в столь расслабленном состоянии духа, что спокойно, не раздумывая, пойдет за ним. Если мастер Тетрас в шутку бросит «Вот бы мне заполучить сердце такого-то», эльф мимоходом уточнит, когда именно нужно доставить трофей. А потом уйдет и вернется с треклятым сердцем.
Он должен проявить благоразумие. Ему нужен друг, компаньон, единомышленник, соавтор, а не живое оружие. Нужен Фенрис с его шрамами, потаенными страхами, сомнениями и бесконечной отвагой в познании себя самого.
Почти одновременно они подались вперед, мягко соприкоснувшись лбами.
— Я ошибся, — вполголоса признал Фенрис. — Зря не согласился днем.
— Вот оно, тяжкое бремя свободы выбора, — беззлобно съязвил Варрик.
— Хватит надо мной смеяться, гном.
— Упаси меня Андрасте высмеивать того, кто вырывает сердца голыми руками.
— Я не... я никогда не причиню тебе вреда.
— Не зарекайся. Вдруг мои остроты однажды встанут тебе поперек горла? Взмах, удар, и вот одним безмерно талантливым, но надоедливым гномом в мире стало меньше, — Варрик притянул эльфа в объятия, ощутив ткнувшийся в плечо твердый подбородок. Вдохнул его запах, аромат дымной горечи и морской соли, шепнув в полумраке: — Знаешь, я всю жизнь провел в портовом городе, но мне никогда не приходило в голову освоить хотя бы азы морского дела. Это же бешеная стихия, неукротимый хаос и вообще ремесло совершенно не для таких, как я. Но ты — ты учишься и упорно идешь к своей цели. Даже Изабелла признает, ты в этом хорош.