— Я всего лишь выудил ее из моря прежде, чем она нахлебалась воды, и намотал на камни пару веревок.
— Да ты у нас непревзойденный мастер в отрицании собственных успехов, — Варрик огладил поверх пледа узкую крепкую спину. Ощутив над ухом горячий вздох и мимолетное влажное касание. Невесть почему эльфа привлекали его тяжелые серьги-кольца. Ему нравилось водить кончиком языка по холодной гладкости золота, порой прихватывая украшения зубами и вызывая яркие всплески щекочущего под ложечкой удовольствия. — Подумай, как бы мы выкрутились без тебя? Ривейни булькнула бы в темные глубокие воды, а в одиночку я точно не смог бы отсюда выбраться. Не понимаю, как вы с Изой заставляете эту плавающую вязанку дров двигаться в нужном направлении. Потом бы иссякли запасы провианта, пришлось бы грызть подошву от сапог. К концу года во всех портовых тавернах с ужасом шептались о встречах с брошенной вельбой. На борту которой обитают смертоносные призраки распутной пиратки и вечно голодного дворфа.
Эльф представил картину и не удержался, смешливо фыркнув Варрику прямо в ухо. Заерзал, высвобождая из пледа вторую руку и стаскивая с плеч гнома тяжелую намокшую куртку. Варрик замешкался, избавляясь от сапог, и торопливо забираясь на койку. Все было малость отсыревшим и холодным — спальные мешки, пледы, одеяла. Фенрис увлек его за собой, толчком заставив завалиться набок. Вытянулся рядом, прижавшись к груди Варрика спиной с ощутимыми выступами позвонков. Гном зарылся лицом в жесткие спутанные волосы, обхватив эльфа поперек торса и ощутив ладонью быстрый перестук сердца. Спина и плечи Фенриса на миг оцепенели, прежде чем он в который раз вспомнил и осознал — ему ничего не угрожает. Эльф приподнялся на локте, чтобы Варрик смог подсунуть руку ему под голову, глубоко вздохнул и расслабился.
Дворф прекрасно сознавал, что компаньон изрядно вымотался после треволнений нынешнего перехода по бурному морю. Что им обоим стоит воспользоваться моментом и отдохнуть. Что хватит уже задирать край рубашки Фенриса, жадно приникая к теплу согревшейся кожи. Но эльф не отталкивал, не шипел раздраженно, мол, уймись. Поддавался, слегка изгибаясь под бережно скользящей по телу рукой. Уткнулся горячим лбом в чужое предплечье, и тихо, как-то жалобно застонал. Варрик осторожно провел чуть подрагивающими пальцами по его напряженному животу вдоль кромки бриджей, безмолвно задавая вопрос. Фенрис рывком дернул завязки на штанах, соглашаясь и подпуская к себе. Замер, часто и неглубоко втягивая воздух.
Трогать его, разгоряченного, с опаской доверяющего чужой ласке и собственным желаниям, было невыразимо, завораживающе приятно.
Наслаждаться ощущением сдержанной силы и гибкой крепости мышц под гладкой кожей. Тем, как сжатая в кулак ладонь удобно охватывает бархатно-горячее достоинство, когда Фенрис размашистыми рывками подается навстречу. Кусается, с силой впиваясь в подставленное предплечье и заглушая рвущийся крик в попытках не разбудить Изабеллу. Глухо, протяжно рычит сквозь зубы, ерзая упругой задницей и норовя ощутимо задеть чужой вставший дыбом хрен под натянутой тканью штанов. Отчаянно старается продлить острый, болезненно-яркий миг достигнутого удовольствия, но срывается, выплескиваясь в теплую темноту наброшенных одеял. Обессиленно вздрагивает в объятиях, рвано переводя тяжелое дыхание и откидывая голову назад. Зная, что Варрику нравится долго, благодарно целовать влажный изгиб между шеей и плечом, пока эльф приходит в себя.
Искристо вспыхнули клейма — те, что оплетали плечи и стекали вдоль позвоночника. В полумраке бело-синий взблеск высветил частые переплетения шерстяных нитей в пледах, отразился в тусклом стекле круглого оконца.
Переведя дух, эльф завозился, высвобождаясь и сбивчиво шепча:
— П-пусти, пусти меня... Я должен... должен сделать для тебя...
— Ничего ты не должен, лежи спокойно.