- Ну, - немного замялась Василина, - творческие люди – это особые люди, для них главное творчество, натуральность, непосредственность, все остальное – второстепенно.
- А мои родители – люди науки, для них характерны точность, ответственность.
- Мы нашли друг друга, - Васька театрально простерла руки ко мне. – Ну наконец-то!!! – дурачилась она.
- Не радуйся сильно, надо все просчитать, - охладила я ее энтузиазм.
- Ну ладно, этим ты займешься, раз у тебя в крови точность и ответственность, - отмахнулась она. – А ты, кстати, где, кем работаешь?
- Я как-то слегка выбилась из колеи академических семейных традиций – на мне природа решила отдохнуть.
- В смысле?
- С точными науками не дружу, ушла в творчество.
- И как оно?
- С удовольствием и регулярно, - заверила новую приятельницу.
- А чем именно занимаешься?
Меня всегда стопорит при подобном вопросе, не умею я объяснить одним словом и даже двумя словами, не получается сформулировать, чем занимаюсь. Живу тем, что на данный момент интересно, и это приносит доход. Когда есть вдохновение и Муз меня любит, тогда очень неплохой доход, когда мы с ним в конфронтации, тогда либо беру паузу, либо нащупываю что-то новое, интересное для себя. Паузы со временем стали все меньше появляться, все же гены технарей во мне присутствуют, поэтому порядок и самодисциплина мне не чужды. Рисовала, лепила я всегда, а лет с пятнадцати мои увлечения начали приносить первые деньги, и за это время были и эскизы моделей женской одежды, и архитектурные проекты (получала образование по этому профилю), и ландшафтный дизайн, и дизайн витражей, и художественно-декоративная мозаика, и муранское стекло, и художественное оформление витрин. В какой-то период могу заниматься только одной узкой темой, а в какой-то взяться за любую уже освоенную, а иногда (именно в этот момент Муз берет отпуск) начинается поиск чего-то нового. Под заказ работаю только если есть сложно-интересный проект у клиента. Сейчас у меня есть постоянные клиенты, у которых просьба была только одна: «Как только сделаешь что-то новое, звони первым делом мне, я это у тебя куплю».
- Сейчас увлеклась рисованием, - решила не посвящать во все сразу. – Но… ограниченным сектором. Люблю детскую, подростковую литературу и с удовольствием иллюстрирую её.
Василина трижды поменялась в лице: сначала глаза и без того большие увеличились еще в размере, потом появилась блаженная улыбка, а сейчас ее мордашка выражала крайнюю степень благодарности, только было непонятно к кому и за что.
- Господи, благодарю, - прошептала она.
Ну, теперь ясно, сейчас, наверное, выясниться еще за что.
- Именно ты мне и нужна. Все неслучайно. Мы нашли друг друга, - безапелляционно заявила она.
- Рада за нас обеих.
Как ни странно, но я тоже чувствовала, что чем-то мне Васька близка, почувствовала сразу, как только увидела ее зад в коридоре, нет, наверное, чуть позже, когда Васька вплыла в класс для занятий.
- Я написала две книги и думаю, что издательство без иллюстраций их не возьмет, - разъясняла новая приятельтница.
- Издательство возьмет на себя иллюстрирование. Ты с каким издательством договариваешься?
- Нууу, - потупила глазки Василина.
- Дульсинея, - строгим голосом, немного шутливо, призвала ее к порядку.
Как ни странно она вмиг собралась и перестала юлить.
- Пока не отправляла. Мне просто кажется, что лучше будет…, намного лучше, когда издатели увидят сразу, что называется готовый вариант: вот вам текст, и посмотрите, как он замечательно ложится на эти картинки. Это же Шедевр два в одном!
- Ага, - я была настроена довольно скептически, но расстраивать сразу романтичную натуру сидящей напротив девушки не хотелось.
- Давай попробуем, - искрилась она энтузиазмом.
- Ты хоть раз что-нибудь продала из своих рукописей?
Гений зарделась маковым цветом.
- Я в журналы местные, газеты постоянно тексты продаю.
- Я про рукописи.
Васька по-прежнему мялась.
- Я не знаю как их продавать, - тихо выдавила она, еще немного помялась, разгребая вилкой остатки салата в тарелке, - ну это как-то стыдно, я же не ради денег их пишу, а просто нравится, хочу, чтобы люди их читали и получали удовольствие.
- Ага, - я уставилась на нее, как Генри Форд на блаженного, - а кушаешь ты на что?
- Так я же работаю штатным копирайтером, дополнительно продаю тексты.
- Прости, за щекотливый вопрос… и сколько ты на них зарабатываешь?
Васька назвала скромную, весьма скромную, на мой взгляд, цифру.
- За неделю? – уточнила у нее.
- За месяц, - почему-то возмутилась она.
Я немного подвисла. Мы вроде одинакового социального уровня, но потребности у нас явно разнятся.
- Солнце Свет Василина Елисеевна, а как ты планируешь со мной рассчитываться за мою работу?
- Э-м-м…. – и очень естественно почесала затылок, подняла на меня растерянные глаза.
- Давай так… Я прочитаю твою нетленку, если она мне понравиться, я возьмусь ее иллюстрировать.
Сейчас ситуация на рынке издательского дела складывалась таким образом, что хороший иллюстратор иногда стоил дороже автора. А свой труд я привыкла оценивать высоко.
… Васька писала хорошо, попадала в возрастной критерий от 7 до 12 лет, а этому возрасту все еще интересны картинки, поэтому мне было где развернуться. С издателями пришлось договариваться мне, ее бы они обули в два счета, если вообще у Васьки получилось бы пропихнуть книгу чуть выше секретаря. Гонорар поделили пополам, у автора загорелись глаза и потихоньку начали увеличиваться аппетиты, правда, стабильностью ее Муз не радовал, поэтому стимулировать ее приходилось тоже мне. Общаться у нас получалось регулярно, но не постоянно. Как Васька напишет очередную нетленку, мы с ней пересекаемся на пару месяцев, наобщаемся друг с дружкой до одури, потом опять расходимся в разные стороны: она на свою работу, я к своим увлечениям.
Виделись-слышались мы с ней последний раз больше полугода. У меня за это время произошел полный раздрай в жизни. Я, то выкарабкивалась из него, то снова слетала вниз, и сейчас как раз была темно-серая полоса. В душе с неделю как поселилось безразличие к окружающему миру и к себе в частности, в квартире гнетущая мрачность, за окном серый январский выходной – еще чуть-чуть и мое безразличие верно перейдет в махровую депрессию. Нужно было дать себе пинок, но сил не было. С людьми из настоящей жизни общаться не хотелось в принципе. Рука сама собой набрала номер давней приятельницы.