– Я просила тебя поприсутствовать, – напомнила я.
– А я сказала, что у меня в тот день тренировка.
– У тебя каждый день тренировка, – скривилась я, оглядывая черные легинсы и коротенькую белую футболку, в которые была одета сестра.
В груди пойманной бабочкой забилась тревога. Меньше всего мне хотелось ссориться. Впервые за последние несколько недель тревога поутихла, сменившись надеждой, и я пригласила Трейси в гости поужинать семгой – одно из немногих блюд, которое ела сестра, – и отпраздновать удачу, которая привела к нам Элиз.
Трейси заправила за ухо длинные светлые волосы, выпрямленные утюжком, а потом покачала головой, и прядь вернулась на то же место. Сестра покрутила цепочку с серебряным сердечком от Тиффани на шее и подтянула к себе стройную ногу, пристроив босую стопу на багряную замшу подушки дивана в нашей гостиной.
– Боже, что это?! – проворчала она, наморщив выпрямленный хирургом нос и скривив подкачанные филлером губы, и принялась отдирать комочек расплющенного розового пластилина с пятки.
– Извини. – Я отскребла улику и встала с дивана, чтобы выкинуть пластилин в мусорное ведро под раковиной на кухне.
– Не принесешь мне стакан воды, раз уж ты там? – попросила Трейси. Взяв в руки стакан, она снова скривилась: – Теплая… Ты что, не держишь бутылку с водой в холодильнике?
– Извини.
Два извинения меньше чем за минуту. Пожалуй, новый рекорд.
Сестра поставила стакан на столик у дивана, не сделав ни глотка.
– Итак, расскажи мне об этой Элиз Вудли.
– Она просто идеальна, – заверила я, занимая свое место на другом конце дивана, и тут же почувствовала, как мне в бок впился маленький пластмассовый супергерой. – Терпеливая, добрая, с огромным опытом работы с пожилыми и больными людьми…
– Ты проверила ее рекомендации?
– Разумеется. Они просто блестящие.
Я поговорила с дочерью бывшей соседки Элиз и сыном человека, который умер от рака. Оба не скупились на похвалы.
– Поверь мне, я провела собеседование со множеством женщин. Она на голову выше остальных.
– И сколько эта чудо-женщина будет нам стоить? – спросила Трейси.
– Все оплачивает папа, – напомнила я.
– Из нашего наследства.
– Трейси, ради бога!
– Ой, не будь такой добренькой. Я ведь права.
Не имея ни малейшего желания спорить, я ничего не ответила.
Трейси пожала плечами.
– Ты так и не сказала мне, что о ней думает папа.
Пришла моя очередь пожать плечами.
– Они еще не встречались.
– Ты наняла ее без согласия папы? Ты что, шутишь?
– Очевидно, предложение вступит в силу при условии, что обеим сторонам все понравится. Мы с Элиз встречаемся у мамы и папы завтра в час. Было бы здорово, если бы ты к нам присоединилась.
– Почему ты всегда выбираешь время, на которое у меня уже что-нибудь назначено? – заныла Трейси. – Нет бы сначала у меня спросить.
– Может, попробуешь перенести свои дела? – предложила я, не обращая внимания на вызов в ее голосе.
– Может быть.
– Ты давно не навещала родителей, – рискнула я и сама бросить вызов. – Уверена, мама была бы рада…
– Ты же знаешь, мне трудно видеть ее такой.
– Всем трудно.
– Ты не понимаешь. Тебе легче переносить подобные вещи. Я слишком чувствительна…
– Дело не в тебе, – возразила я, сразу понимая тщетность своих слов.
Дело всегда было в Трейси. Как ни странно, в этом и состояла часть ее очарования.
Еще одно пожатие плечами. Еще одно «может быть».
Я в очередной раз встала с дивана и пошла на кухню, якобы проверить семгу с овощами, которые мариновались в холодильнике, хотя они в проверке не нуждались. Но я больше не могла выносить эгоцентризм сестры, не швырнув что-нибудь ей в голову, и пластмассовый супергерой, впившийся мне в бок, как раз оказался бы кстати.
– А где все? – спросила Трейси и оглянулась, словно впервые обратив внимание, что ни мужа, ни детей не видно; впрочем, возможно, она и правда не заметила их отсутствия. – У тебя так тихо.
– Харрисон забирает Дафни из детского сада. Сэма он взял с собой.
– Какой хороший отец, – заметила сестра.
– Да.
– Он много с ними занимается.
– Это ведь и его дети, – напомнила я.
– Все равно, редкие отцы столько внимания уделяют отпрыскам, – сказала она, наверное вспомнив нашего отца. – Тебе повезло.
– Да, повезло.
– Харрисону тоже повезло. Ты просто отличная мать, – добавила она.
Этим Трейси застала меня врасплох. Я не привыкла к комплиментам от сестры, да и в целом от родных. В нашей семье вообще было не принято выражать позитивные чувства, хотя высказывать претензии никто не стеснялся. Сложно припомнить, когда кто-нибудь из нас в последний раз говорил «Я тебя люблю». Да и бывало ли такое вообще? Возможно, именно поэтому я старалась каждый день говорить детям, как люблю их, чтобы они никогда не сомневались в своей ценности.