Ленни Брукштайн решительно был с этим не согласен. В жадности нет ничего хорошего. Напротив, она стала причиной падения почти всех неудачливых инвесторов. Дисциплина и самоконтроль – вот основы успеха! Найти верную модель и придерживаться, несмотря ни на что. Вот оно – главное!
Ленни Брукштайн уже был мультимиллионером, когда познакомился с Джоном Мерривейлом. Вряд ли на свете можно было найти менее похожих людей. Ленни был человеком, который сделал себя сам, настоящим сгустком энергии и жажды жизни. Он никогда не говорил о прошлом, потому что не думал о нем. Блестящие янтарные глаза были неизменно устремлены в будущее. В новое предприятие. В новые возможности.
Джон Мерривейл, принадлежавший к высшему классу, был рассудочным, подверженным депрессиям интеллектуалом. Тощий рыжеволосый молодой человек получил прозвище Спичка в Гарвардской школе бизнеса, которую окончил первым на курсе, как его отец и дед. Все, включая его самого, ожидали, что Джон поступит на работу в одну из самых престижных фирм на Уолл-стрит, «Голдман» или «Морган», и начнет медленную, но вполне предсказуемую карьеру. Но тут в жизнь Джона метеором ворвался Ленни. И все изменилось.
– Я открываю страховой фонд, – заявил Ленни на вечеринке у общего знакомого, – и сам решаю, куда вложить деньги. Мне нужен партнер с безупречным происхождением, из хорошей семьи, чтобы помочь привлечь сторонний капитал. Кто-то вроде вас.
Джон Мерривейл был польщен. До той минуты никто не говорил, что верит в него.
– Спасибо. Но я не маркетолог. П-поверьте, я теоретик, не продавец, – выдавил он и тут же вспыхнул. Проклятое заикание! Какого черта никак не удается его преодолеть?!
Ленни улыбнулся про себя. Он еще и заика? Парень просто находка! Ни прибавить ни убавить!
– Послушайте, – объяснил он Джону, – продавцы у нас – по тринадцать на дюжину. Мне нужен человек, достойный доверия и умеющий держаться в тени. Тот, кто может уговорить восьмидесятипятилетнего швейцарского банкира расстаться с деньгами своей матушки. Я для этого не гожусь. Слишком…
Он поискал нужное слово.
– Слишком бросаюсь в глаза. Мне нужно, чтобы менеджер по предотвращению рисков в пенсионном фонде подумал: «Знаете что? Это честный парень. И он знает свое дело. Мне он нравится больше, чем этот нахальный тип из “Морган Стэнли”». Говорю, Джон, это вы и есть!
Беседа состоялась пятнадцать лет назад. «Кворум» стал самым прибыльным страховым фондом за всю историю Америки. Его щупальца проникли всюду: недвижимость, ипотека, промышленность, сфера обслуживания, технологии. Каждый из шести жителей Нью-Йорка, повторяем, один из шести, работал в компании, балансовые отчеты которой зависели от деятельности «Кворума». А деятельность «Кворума» не вызывала ничего, кроме восхищения. Фонд считался самым надежным в Америке. Даже сейчас, во время худшего с тридцатых годов экономического кризиса, когда гиганты вроде инвестиционных банков «Леман бразерс» и «Беа Стёрнс» валились как подкошенные, а правительство старалось спасти от банкротства такие ранее незыблемые компании, как «Эй-ай-джи»[5], потерявшие миллиарды, «Кворум» продолжал приносить скромный, но стабильный доход. Мир был охвачен паникой, Уолл-стрит – поставлена на колени. Ленни Брукштайн продолжал придерживаться своей системы, как обычно, на протяжении многих лет. И хорошие времена не кончались.
Много лет Ленни был уверен, что достиг всего. Он покупал себе дома по всему миру, но редко покидал Америку и делил время между особняком на Палм-Бич, квартирой на Пятой авеню и идиллическим поместьем на острове Нантакет. Он устраивал приемы, на которые стремились попасть все. Вкладывал в любимые поместья миллионы долларов. Купил яхту длиной триста футов, интерьер которой делал знаменитый дизайнер Теренс Дисдейл, и четырехтурбинный реактивный лайнер – аэробус «А-340», на котором летал всего дважды. Иногда он спал с одной из моделек, которые вились вокруг… если вдруг обнаруживал, что в настроении заняться сексом. Но он никогда не заводил постоянных подружек. Окруженный десятками людей, ко многим он относился весьма дружелюбно. Но у него не было друзей в обычном смысле слова. Ленни Брукштайна обожали все, кто его знал. Но он ни с кем не был близок. И всем это было известно.
И тут он встретил Грейс Ноулз.
Разница в возрасте между ними была более чем тридцать лет.
Грейс была младшей из знаменитых сестер Ноулз, дочерей покойного нью-йоркского тусовщика и светского льва Купера Ноулза. Купер Ноулз занимался торговлей недвижимостью и сколотил состояние в пару сотен миллионов. Хотя по масштабам ему было далеко до «того Доналда», любили его гораздо больше. Даже конкуренты неизменно отзывались о нем как о «джентльмене», «обаятельном человеке», «старой гвардии». Подобно старшим сестрам, Констанс и Онор, Грейс обожала отца. Ей было одиннадцать лет, когда Купер скончался. Его смерть оставила ничем не заполнимую пустоту в ее душе.