И рыкнул на слуг, чтобы те убирались, пока он не соизволил учинить над ними злодейство, для чего ему не так уж и лень оторвать задницу от кресла.
– Нет, – мстительно сощурился Астат, оправляя на безопасном расстоянии камзол и рубаху под ним.
– Ага. А за что его простили? – не сдавался король, уже подумывая встать и продолжить охоту на любимца.
Скука-то смертная! А он король, взгромоздивший на себя заботу о государстве. Так что будьте любезны взгромоздить на себя заботу о его скуке.
– За огромный надел земли, что прилегает к южной долине Лиатаян, – охотно открыл семейную тайну наштир.
– Землю им отдавать нельзя, – мгновенно посерьёзнел Саилтах.
– Нельзя, – жёстко подтвердил Астат, возвращаясь в своё кресло. – Не стану утверждать, будто демоны за ней охотятся. В общем-то, на неё им так же плевать, как и на все прочие мирские богатства. Но, за многие века у Лиат их скопилось немало, включая земли. Подношения за помощь, оплата грехов и другое прочее. Не имея склонности к роскоши, Лиаты свои богатства не транжирят. Сунули куда-то в гору, и забыли.
– Вот бы, куда руку сунуть, – лениво процедил король с деланным безразличием.
– Да уж, – мечтательно шепнул себе под нос наштир, но вслух поспешил отпереться от своих тайных пустых фантазий: – Не стоит даже пытаться. Из тех, кому удалось забраться в кубышку Лиат, а после вернуться домой живым, известен лишь один псих.
– Тот, которого они прищучили уже дома? – припомнил король. – Ну, это не в счёт…
Гул торгующихся, не сходя с места, гвардейцев оборвался. Унбасар тигром метнулся к королю и застыл у его кресла, положив руки на мечи, торчащие по бокам. Саилтах нахмурился и резко встал. Склонил голову, задержав её в столь непривычном для себя положении. Астат отвесил поясной поклон. А те трое вернейших слуг, что явились сюда в качестве свиты, упали на колени.
– Привет-привет, – нежно прогрохотал у всех в ушах беспечный голосок.
На вершине узкой каменной лестницы, ведущей к подножию пещеры, стояла девица. С виду не старше двадцати лет. Её чёрные косы были небрежно свёрнуты в какой-то бесформенный пук, на котором кособоко сидела горящая на солнце диадема невообразимой стоимости. На лице красовались грязные разводья. А судя по рукам, она только-только закончила заниматься самой чёрной для женщин работой, какой только можно их наказать.
Бесформенное серое от пыли – и прочих даров матушки-земли – короткое платье висело на ней, словно на пугале далеко не самого зажиточного из крестьян. Сквозь дыры светилось ненормально для их южных краев белоснежное тело. И только крепкие, ладно подогнанные по ноге высокие сапоги не посрамились бы даже перед королевой.
При всём этом несуразном великолепии нищеты в глаза, прежде всего, бросалась невозможная, уму непостижимая красота девушки. Но она отталкивала почище любого уродства, ибо на прекрасном личике полыхали красные глаза. Будто где-то там, в голове хозяйки пещеры, как в печи, день и ночь не угасал огонь.
– Я вижу, все тут, – невозмутимо и громогласно щебетала девица, с ребячьим любопытством разглядывая гвардейцев. – Какой хорошенький! – обрадовалась она, уставившись на одного из молодчиков, отчего у всех присутствующих заломило в висках. – Как твоё имя?
Парень, побледнев, крепче вцепился в отставленное на длину руки копьё. Оно, было, дрогнуло, но устояло – в гвардию брали лишь тех, кто уже хотя бы однажды встречался со смертью. Но и с ней поговорил по-мужски. Напугать, понятно, можно и такого храбреца – вопрос лишь в том, как поведут себя его ноги. Этот гвардеец к немалой гордости Саилтаха остался стоять на месте, хотя внезапный интерес Лиаты мог закончиться чем угодно. С демонами даже смерть могла оказаться сладчайшим из благ.
– Какой строгий! – восхитилась Лиата, всплеснув руками.
– Отстань от него, – выходя из пещеры, потребовала молодая женщина лет тридцати с виду. – И займись делом.
Девица задорно фыркнула, от чего у всех навернулись слезы, и юркнула обратно в пещеру.
Женщина, проигнорировав бравых вояк, обернулась в ту сторону, где ожидали ритуала его главные участники. Её руки и платье тоже не блистали чистотой, но более соответствовали торжеству момента. Распущенные, спускавшиеся до колен густые чёрные волосы искрились красными огоньками. Огромные глаза алели на белоснежном лице. Не выйди она на белый свет своими ногами, её можно было перепутать со статуей, которой чванливый скульптор воткнул в глазницы драгоценные камни.
– Поторапливайтесь, – приказала Лиата тем, кто еле-еле копошился под её взглядом.
– Илалия, – шепнул королю вездесущий наштир.