Князь Риндольф был не только другом Руна, но и его постоянной болячкой. Нрав покойного могло смягчить лишь его сердечное отношение к своему верховнику. А вот что может смягчить нрав его дочери, ведомо только Создателю. Но тот, как всегда, не отвечал на молитвы, предоставляя своему верному слуге самому разбираться с делами земными.
Задумавшись – а, может, и задремав – Рун очнулся, когда распроклятая дверь отворилась в очередной раз. Он не сразу вспомнил, какого демона кто-то решился его побеспокоить. Но тот, кто замер где-то за его спиной, напомнил о себе. Ни звука, ни даже лёгкого вздоха, однако она была там. Затаилась – мысленно усмехнулся Рун, сделав знак рукой приблизиться.
Девушка в тёмном строгом платье послушницы скользнула к нему и встала так, чтобы старику не пришлось ворочать непослушной шеей. Рун оценил её вежество, на миг позабыв о проблемах, что волочились за ней верной свитой. Внимательно осмотрел долговязую худощавую фигуру, что замерла без малейшего видимого напряжения: просто выставила себя напоказ. Верховник желает увидеть? Пускай увидит то, что она пожелает ему показать.
Рун вновь махнул рукой – гостья невозмутимо развернулась, прошла к только-только покинутому её мачехой креслу. Села, прямая, как палка, сдула со лба выбившуюся прядь русых волос. Ледяные серые глаза уставились поверх головы Руна. Голова коротко склонилась в приветствии, и в келье повисла настораживающая тишина.
– Доброго тебе дня, Ринда, – мягко поприветствовал он, вдруг растеряв все заготовленные по такому случаю слова.
– Рада, что застала тебя живым. Отец тебя очень любил, – с безликой вежливостью ответила законная наследница княжества Риннон-Синие горы.
Что никак не вдохновляло на откровенную беседу.
– Ты скучаешь по нему? – неожиданно для себя выпалил Рун.
– С какой стати? – холодно ответила она. – Я и вспоминать-то его перестала, как только мне надоело вредничать. Высокочтимый, я буду тебе благодарна, если мы не станем говорить о покойном князе.
Чистая змеища – и неодобрительно, и одновременно с какой-то теплотой подумалось Руну. Подлинная княжна, чистокровная. Такую на кривой козе не объедешь.
– А о чём ты хочешь поговорить? – устало пробормотал он, почуяв, что от долгого разговора его избавят.
– О тебе, – наконец-то взглянула ему в глаза явно решительно настроенная девица. – Я бы не назвала это разговором. Потому что намерена всего лишь уведомить тебя, что явилась испортить тебе жизнь.
– Ну, это понятно и без уведомлений, – одобрительно кивнул Рун. – В этом ты дочь своего отца. Но позволь узнать: как именно ты намереваешься её испортить?
– Отказаться стать женой этого ублюдка Кеннера, – не моргнув глазом, хладнокровно поделилась крамольными планами наследница.
– Это невозможно, – отмахнулся верховник от полнейшей чуши, неуместной в устах такой умницы.
– Ну, почему же? Вполне возможно. Но для начала я попробую договориться по-хорошему. Кто знает, вдруг меня освободят от неугодного мне жениха? Да ещё и княжество оставят.
– А ещё сократят зимние ночи и заодно сделают тебя непревзойдённой скромницей, – язвительно прибавил Рун к её дурацким чаяниям.
Ринда поскребла ноготком подбородок – совсем, как её отец. Она и лицом его живо напоминала, хотя Риндольф был далеко не красавец. Дочь, на первый взгляд, тоже не назвать отменной красоткой. Но то лишь на первый взгляд. От покойной матери – дивной красавицы – княжна унаследовала большие чуть раскосые глаза и тонкий гордый нос. Вот они-то и придавали вполне себе обычному лицу северянки – с его высокими скулами и светлыми прямыми бровями – нечто неуловимо загадочное. Притягательное, несмотря на тонкие бесцветные словно бы вечно поджатые губы.
– Думаешь, я сбрендила? – бесстрастно осведомилась Ринда.
– Думаю, не запереть ли тебя, – честно признался верховник.
– Зачем? – удивилась она. – До разговора с нашим достопочтенным наместником я никуда не сбегу. Это не в моих интересах. Ну а после… Глупо судить о несбывшемся. Ладно, – поднялась она и одарила верховника почтительным кивком: – Не стану тебя больше мучить. Тебе обязательно нужно дожить до моей встречи с наместником.
– Не вздумай обижать Гулду, – строго повелел он.
– Гулду? – вновь удивилась Ринда. – Зачем? Мне совершенно невыгодно её обижать.