1
В первый раз я увидела лорда Эттрейо, когда он пришел забирать меня из сиротского приюта. Точнее, это был скорее аналог детской тюрьмы, но официально он назывался «Дом беспризорников Тимбрандского округа».
— Вот все наши лучшие кандидатки, — угодливо сгибаясь, произнесла госпожа Иман, распахивая дверь перед высоким господином в роскошных одеждах. Я недоверчиво прищурилась: неужели тиланский шелк?
Конечно же, госпожа Иман врала, как всегда. Тут, в зале для работы, собрались не «лучшие кандидатки», а просто все подряд девочки, которые были сейчас в ее распоряжении. Надолго в приюте не задерживались: госпожа Иман поставляла «товар» в десятки борделей по всей Драконьей империи. Я пробыла тут целых три месяца лишь из-за безмерной жадности женщины: она все надеялась сбыть меня подороже.
Мы дружно встали и склонились в неуклюжих поклонах: девочки тут были в основном из деревень, незнакомые с этикетом. Звук шагов — похоже, господин посетитель медленно шел вдоль нестройного ряда воспитанниц. Вот край его расшитых светлых одежд проплыл мимо меня. Интересно, зачем ему понадобилась беспризорная сирота? Не хватает работников на кухне? Но за новыми работниками обычно приходят управляющие, а не господа лично.
Вообще-то, работорговля была официально запрещена в Арданфоле, или Драконьей империи. Но, как и многим запрещенным вещам, это ничуть не мешало ей процветать. Раскошелиться на раба один раз было дешевле, чем платить зарплату слуге, и поэтому многие скупали невольников на торгах либо выкупали должников из тюрьмы. Ну или забирали себе осиротевших детей, как сейчас.
Шаги уже было удалились, как вдруг снова зазвучали громче, и через пару мгновений я осознала, что незнакомец остановился напротив меня.
— Прекрасный выбор, мой господин, — госпожа Иман тут же поспешила к нему, — вы не пожалеете! Она очень работящая, и… эээ… послушная, — госпожа, вероятно, попыталась вспомнить еще какое-нибудь хорошее качество, но не смогла, и поэтому еще раз восхитилась: — очень хороший тов…кхе-кхе… очень хорошая девочка.
Да, товаром мы и были.
— Сколько ей лет? — спросил мужчина. До меня доносился легкий запах мороза.
— Отвечай господину, — потребовала госпожа Иман, и я наконец осмелилась выпрямиться. Мой взгляд встретился с серыми глазами стоящего прямо напротив мужчины, внимательными и спокойными.
— Пятнадцать, господин, — отозвалась я.
— Многовато, — отозвался мужчина, впрочем, не отводя от меня взгляда. — Мне нужен кто-то помладше, чье сознание было бы, как податливая глина, чтобы я смог воспитать его в традициях нашей семьи.
А, так он, получается, из извращенцев? Определив посетителя в какую-то понятную мне категорию, я даже слегка расслабилась. Теперь ясно, чего он ищет. К счастью, я ему не подхожу.
— У меня есть тов… девушки на любой вкус, — всполошилась госпожа Иман, — вот Инита, ей двенадцать, очень…работящая девочка!
Работоспособность, по мнению госпожи Иман, была главным достоинством, и поэтому она так часто упоминала это качество.
— Нет, беру эту, — медленно отозвался мужчина и наконец отвернулся от меня. Я незаметно выдохнула. Попасть в дом к состоятельному человеку, с одной стороны, было лучше, чем оказаться в борделе… Но вот достаться извращенцу, конечно, не хотелось. Не повезло мне.
Однако моего мнения, конечно же, никто не спросил, и уже через несколько минут я вышла из дверей приюта.
— Приходите еще, господин, мы всегда будем вам рады, — госпожа Иман, не переставая, кланялась и счастливо улыбалась. При каждом поклоне в ее кармане звенел мешочек с монетами, перекочевавший к ней из рук моего нового хозяина. — У нас как раз планируется новый привоз… то есть, кхе-кхе, мы постоянно предоставляем кров новым сироткам, которые, бедняжки, ищут новый дом!
— Ваша забота об обездоленных достойна всяческих похвал, — сдержанно отозвался посетитель, и я метнула на него быстрый взгляд. Мне послышалось, или в его словах прозвучала едва заметная ирония?
— Ну что вы, я всего лишь исполняю свой долг перед императором, — скромно отозвалась женщина, замирая в реверансе. Мужчина легко запрыгнул в повозку, ждущую его у ворот, и, заметив, что я нерешительно мнусь перед ней, сделал мне знак забираться внутрь. Я неохотно залезла и села на обитую бархатом скамью.
— Поехали, — мой новый хозяин стукнул в стену кареты костяшками пальцев, и она тут же понеслась по дороге. Я бросила прощальный взгляд на госпожу Иман и серые стены приюта, до сих пор не веря, что я вырвалась на свободу. Ну как на свободу… Скорее, из одной тюрьмы в другую.