А сейчас печет и давит, и свербит желание выдохнуть длинный гортанный стон, невесть кого подзывая. А чертов Учиха красивый, чертов Учиха все тот же — недоступный, далекий, недосягаемый. Бесконечно желанный — догнать, схватить, встать плечом к плечу.
Смеялся, сука. Усмехался, глядя в лицо довольной бабульке. Бесстрастно рассказывал, как прошла первая миссия. А Наруто стоял рядом навытяжку и боялся пошевелиться, потому что любое движение могло закончиться постыдным стоном. И течка началась на неделю раньше…
Черт, черт, черт!
Будто откинуло на годы назад и ткнуло носом: смотри, ты как был ничтожеством, так и остался. Ни на что не способен: стоило только раз наткнуться на того, кто увидел в тебе не просто омегу, но еще и достойного противника, как сразу проснулось и понеслось. Иди, проси у гражданских косметику и крась губки, как женщина! Сиди дома, рожай детей, кончай с узлом в жопе и жуй радугу на завтрак, пока альфа будет проливать кровь и наматывать тонкие петли кишков на темные сучья.
- Даттебае, да я лучше сдохну! — пробурчал Наруто под нос, ища успокоение в своем голосе. Помогло не намного, но хватило, чтобы поставленная на первую ступеньку нога не дрожала.
Обычно Наруто старался разделаться со всем этим побыстрее. Сжигающее желание толкало вперед, но он неторопливо поднимался наверх, открывал первую же свободную комнату. Неспешно прикидывал, подойдет-не подойдет, кивал, кривился, ускользал от первых прикосновений и молча раздвигал ноги. Не целовался и уж тем более не позволял себя тискать. Бессмысленный секс для того, чтобы можно было восстановить боеспособность, а не валяться изнывающей тряпочкой на кровати.
Комната справа оказалась занята. Оттуда доносились скулеж и утробные рыки. Наруто передернул плечами, застыл на мгновение, гоня жар прочь, скручивая его тугим комком внизу живота. Он не животное и умеет контролировать себя.
Ноги дрожали, несмотря на все ухищрения. Наруто хотел уже нажать на теплую ручку соседней двери, как неожиданно дернуло и повело. Он вскинул голову, принюхиваясь. Даже измененный, запах пробивал кунаем навылет, изо рта помимо воли вырвался тихий вздох. Наруто втянул воздух в себя поглубже, абстрагируясь от посторонних ароматов, потянулся ниточкам чакры навстречу. Чужая сила — обжигающая, огненная — дрогнула в ответ.
Последняя дверь.
Что-то просило остановиться. Велело рвать когти. Наруто не смог послушаться.
Попасть по ручке трясущимися пальцами в кромешной темноте получилось не сразу.
Запах ударил в голову сразу же, рванул в ноздри, железными тисками скрутил низ живота. Наруто тихо охнул и осел на пол. Колотило как в лихорадке, и все силы уходили на то, чтобы не ползти навстречу, а остаться сидеть у медленно закрывающейся двери.
В кромешной темноте источник запаха пошевелился, осторожно вдохнул и тут же выдохнул: низким гулом, утробным рычанием. Наруто прикрыл бесполезные глаза, всем телом ловя дрожь звенящего воздуха. Чакра взметнулась в теле опаляющим вихрем, рванулась навстречу тьме ледяной стужей, потянулась ниточками-щупами — ловя ответ, ища источник.
Наруто усилием воли загнал ее вглубь и покрепче сцепил зубы. Такого еще не бывало. Никогда не срывало настолько, чтобы потерять контроль над чакрой. Только давным-давно, в первую течку, перед Саске… Но тот раз не в счет, тот раз вообще не считается, первый, никчемный, без грамма контроля…
Мысль о Саске отозвалась неожиданной злостью, заставившей собраться. Наруто стряхнул мысли вместе с выступившим потом и медленно поднялся. Вело и шатало, запах гвоздями вбивался в череп, пригибая к земле, умоляя открыться. Наруто знал, что сейчас произойдет. Альфа почует его желание и сорвется, накинется, как на безмозглую игрушку, покорную желаниям хозяина. И Наруто соберет свою чертову омежью сущность в кулак, если надо пропорет себе кунаем ногу, да даже живот (рассыпанные по полу кишки не вдохновляют на секс, а Курама потом подлатает), и сможет отбиться. Убежать, спрятаться в угол, раздираемый на части желанием и инстинктами — потому что если в Пещерах накрывает так, значит ничем хорошим дело не кончится.
Вот сейчас. Прямо сейчас. Еще секунда, и неизвестный шиноби кинется. Главное — удержаться первое мгновение.
Тьма вздохнула рокотом и тут же прошуршала выравнивающимся дыханием. Неожиданно к запаху примешалось давящее, гнетущее ощущение чужой чакры. Наруто дернулся и машинально спустил с поводка свою. И замер. Потому что альфа не давил, как делали это все и всегда, даже натренированные до контроля над сердцем дзенины. Ведь для того и созданы были Пещеры, чтобы спускать контроль, а альфа не может не подчинять, как омега не может не подчиняться…
Но нет. Чакра скользила по воздуху, тянулась вперед. Изучала. Принюхивалась ниточками силы. Ощупывала чакру Наруто — огненная, жгучая, неимоверно яркая, — словно прикосновениями скользила по коже, касалась волос, проникала вглубь… Отступала и напирала, ловила в ловушку и попадалась сама. Огромный, всесокрушающий, испепеляющий огненный вал. И вихрь внутри вздрогнул и заревел, раскручивая стылые обороты крутых боков.
Равный.
- Не встречал тебя раньше, — буднично сказала темнота глубоким хриплым голосом.
- Давно здесь не появлялся, — ответил Наруто. — Тебя я тоже не припомню.
- Не доводилось случая сходить.
Давит, печет, гладит жаром по коже, заползает в нутро, щекочет огоньками и тут же вздрагивает и отступает, когда ледяные потоки забираются под рубашку…
- Сделаешь что-нибудь? — все так же буднично поинтересовался тот, кто неподвижно замер в темноте. Наруто удивленно вздрогнул и чуть не сорвался в хриплый стон, когда чакра мазнула жарким прикосновением по груди.
- Я? — нашел в себе силы ехидно хмыкнуть Наруто. — У самого нервишки шалят?