Я слушал её взволнованный голос и улыбался, вспоминая свои, схожие с её, утренние впечатления. Всё это она говорила, крепко держа меня за руки, видимо боясь, что я исчезну.
– А вчера? Ну в смысле, вчера вечером у тебя как было? – Не успокаивалась она.
– Да у друга был день рождения, ну мы и выпили в баре. Честно говоря, окончания не помню. А проснулся тут, у вас, в Питере...
-У нас? Да мы сами из Нижнего Новгорода. У меня... – Она замялась. –Короче, неважно. В общем, я тоже вчера с подружками расслаблялась. Правда умеренно, как порядочная девушка.
Она скромно потупила глаза и комично присела в глубоком реверансе:
– Потом пришла домой и легла спать, а утром... Служанка, огромный дом и папа с мамой в роли актёров-любителей.
Откуда-то возникла странная мысль:
– Ты говоришь, вы из Нижнего?
– Да.
– А твой отец, случайно, «вольво» не продаёт на Авито?
Она удивлённо посмотрела на меня:
– Продаёт. Правда подробностей не знаю.
– Вот... А мой батя кому-то в Нижний звонил, на счёт «вольво». Может вам?
– Может и нам... Папа не рассказывал.
– Подожди-подожди... Я сейчас фамилию вспомню... Онищенко, кажется.
– Да, это мы.
Меня разобрал смех.
-Ты чего?
-Не пугайся, я просто подумал... Что, интересно, твой папа сейчас продаёт моему. Лошадь, карету или телегу сена?
Мы расхохотались. Смеялась она легко, заразительно и… правдиво, без тени фальши.
Почему-то именно сейчас я рассмотрел, что девушка красивая. Наверное, спало напряжение, ведь я нашёл «сообщника», а выбираться из всего этого вдвоём было гораздо легче. По крайней мере, мне так показалось на тот момент.
– Ир, слушай... Давай подумаем, что нас связывает. Тем более я не думаю, что это «вольво» твоего отца.
Она облокотилась на подоконник и посмотрела на меня. Я попытался упорядочить мысли в голове.
– Сколько тебе лет?
Она кокетливо улыбнулась (ну, женщины...):
– Двадцать шесть.
– Так, а мне двадцать девять.
– Чем занимаешься?
– Закончила НГТУ, факультет химтехнологии. Правда по специальности не работала ни дня. Сейчас в торговой фирме, менеджером.
– Так, тут похоже. Я закончил Волгоградский политех, но с работой в металлургии не сложилось. Работаю на метеостанции, лаборантом.
– А это что?
– Это замеры и информация для метеослужб города. Давай дальше. Кто твои родители?
– Учителя. Папа математик, мама историчка.
– А сейчас, в данный момент?
– Серёж, а твои – в данный момент?
– Не ершись, я пытаюсь резюмировать. На данный момент мы не знаем кто мы в этой жизни, кто в этой жизни наши родители и вообще... Мы не знаем ни год, ни число, ни того, что происходит вокруг. Класс!
– Тупик какой-то, – сказала Ирина и повернулась к двери.
Из коридора послышался шум шагов. В комнату заглянул человек, которого я при входе определил в лакеи. Пусть он меня простит, кем бы он ни был.
– Мадемуазель, вас и Сергея Анатольевича просят спуститься к обеду через полчаса.
– Хорошо, мы будем вовремя, – ответила Ира.
Человек ушёл. Она повернулась ко мне и прошептала:
– Слушай, я утром бродила по дому и видела здесь на этаже кабинет, видимо, отцовский. Пойдём посмотрим, может там какая-нибудь информация будет, а то мы как котята слепые.
Действительно, дальше по коридору была комната, очень напоминающая кабинет Ленина, каким его изображали на картинах. На столе лежала газета «Русскiя въдомости» №69 от 25 марта 1907 года. Судя по бумаге, газета была свежая. Я обернулся – Ирины нигде не было. Вдруг створка ближайшего ко мне окна распахнулась от порыва ветра и с силой ударилась об угол оконного проёма. Стёкла блестящими брызгами разлетелись по комнате. В последний момент, я инстинктивно закрыл глаза и сделал шаг назад, обо что-то споткнувшись. Падая, я пытался опереться на стол, но он почему-то, был мягким и покатым.
– Всё, вставай, нет времени прохлаждаться.