- Или своим инстинктам, - мрачно отвечает Гейб. – Этот человек… Хотя вряд ли его можно назвать человеком, я видел его глаза, его лицо, оно было больше похоже на устрашающую маску. Он приказал моим же змеям меня убить, и они послушались.
- Ха. Говорил же, что нифига они не были разумны, - торжествует Джин, цепляясь за этот аргумент в пользу его позиции.
- Были, Джин, - возражает его товарищ. – Но их инстинкты оказались сильнее, а он умел на них воздействовать. Будь у меня самого выбор подчиниться или умереть, я бы тоже выбрал подчиниться. Это же в порядке вещей – подчиняться тому, кто сильнее. Если эти змеи имели мой разум, то их выбор не удивителен. В конечном итоге, инстинкт всегда преобладает над разумом.
- Вот именно. Разум – это заблуждение человеческого рода. В основе любого общества лежат только инстинкты, - подхватывает его мысль Майра.
- Он весь был воплощением голого инстинкта. Думаю, даже тебе бы стало не по себе, - с лёгким тремором в голосе говорит ей Гейб.
- Да о ком вы, чёрт возьми, треплетесь?! – вспылил Джин, и в следующий момент, словно от его мощной ауры, разбивается стекло в окне. На самом деле, его разбивает влетевшая внутрь тигриная голова.
- А вот и он. Раньше, чем я ожидала, - спокойно отзывается Валентина и отходит дальше от разбитого окна, через которое влезает фигура в капюшоне. Гейб морщится, глядя на него, плотнее вжимаясь в стену, а двое его коллег с интересом рассматривают возникшую фигуру странного существа.
- Вот ты и попался. На этот раз настоящий. Страшно? – обращается тот к своему главному противнику, а затем замечает ещё троих присутствующих. – А это что, твоя охрана?
- Нет, это так, ненужные зрители. Давай их уберём, если они тебя смущают, - взмахивает рукой Валентина, заставляя тех исчезнуть в прозрачной дымке. – Ты прав, я настоящий, и твоя личина действительно пугает и отталкивает. Может, хоть в нашу последнюю встречу, представишься и расскажешь, кто ты такой?
- Я не знаю, кто я, а как меня зовут, тебя не должно волновать в данный момент. Сейчас моё имя ничего не значит, потому что я стал существом, лишённым всякого имени и даже названия, - иронично смеётся он скрипучим смехом.
- Согласен, даже я теряюсь, как стоит назвать что-то столь омерзительное. Но я обязательно дам тебе имя, когда сделаю главным героем моей новой картины, - оптимистично рассуждает воин о своих ближайших перспективах. - Так в чём же твоя цель? У тебя может не быть имени, но должна быть цель.
- Моя цель – выжить. Как у всякого существа.
- Выжить можно разными путями, мой друг. Для этого необязательно устраивать охоту на всех подряд, - скептически изгибает бровь Валентина на такой малоинформативный ответ.
- Я так не считаю, - клацает пастью охотник, сверкая глазами из-под капюшона. – Чтобы выжить, нужно бороться и пройти отбор, а чтобы это сделать, нужно стать сильнейшим. Потому что только сильнейший по итогу выживает. Давай уже решим, кто из нас двоих окажется сильнейшим и победит в этой борьбе.
- Я не люблю борьбу, так что предлагаю нам обоим покончить с ней как можно скорее, - с ноткой усталости в голосе говорит Валентина и подходит к столу, беря оттуда свою хлопушку для дублей, но тут же роняет её из рук, когда его насквозь пронзает хвост противника.
- Ну уж нет, я не позволю тебе снова морочить мне голову с помощью этой штуки, - скалится безымянный противник.
- Я же сказала, что это будет финальная сцена. Печать 92, - с придыханием произносит Валентина, спокойно улыбаясь и глядя вниз, где выпавшая из её рук хлопушка вдруг покрывается рябью, вокруг неё образуется прозрачная сфера, которая сжимает её в несколько раз, затем ещё и ещё, пока та не сжимается в пульсирующую точку, искривляющую гравитационное поле вокруг себя. Охотник ошеломлённо смотрит на это, намереваясь бежать, но Валентина знает, что далеко сбежать от этого он всё равно не успеет, и договаривает название печати. – Атомный взрыв.
От пульсирующего центра во все стороны расходятся волны тепловой и световой энергии, которые в одно мгновение ослепительной вспышкой поглощают не только всё здание, но и несколько кварталов вокруг него. Финальная сцена накрывается ярким занавесом.
Глава 13. Внутренние разногласия