Впрочем, голос разума быстро удалось заглушить – глядя на умоляющее лицо Брэдли, Мэри просто не смогла сказать «нет» на его приглашение погостить у него этим летом. В результате, это лето стало гораздо веселее предыдущих двух – Мэри гостила у Брэдли целый месяц, появившись в доме друга немногим позже Тэдди. После писем с оценками за «СОВ» главной темой их разговоров стало обсуждение будущей карьеры. «Смогу ли я продолжить занятия по выбранным предметам для подготовки к «ЖАБА» с оценками «удовлетворительно» и «выше ожидаемого», или этого будет мало?» – такие вопросы терзали Брэдли. Мэри, получившую даже по истории магии «выше ожидаемого», не говоря уж о других предметах, интересовало только одно – сможет ли она сдать так же и «ЖАБА»? А Тэдди, учившийся всегда лучше своих однокурсников, был самым спокойным среди них, и прилагал усилия для того, чтобы убедить Брэдли в необоснованности его тревог.
Мэри, между тем, начала замечать, что присутствие Тэдди словно мешает Брэдли – тот бросал на друга косые, неприязненные взгляды, правда, только тогда, когда Тэдди этого не видел. На Мэри же он смотрел совсем по-другому – каким-то странным, огненным взглядом, почувствовав который волшебница спешила отвернуться, интуитивно прекрасно понимая его смысл. Поэтому, едва Тэдди засобирался домой, она решила тоже уехать.
— Ты ведь совершенно одинока в своем доме,— говорил Брэдли,— почему же ты хочешь уехать сейчас, когда до нового учебного года ещё целый месяц?
Мэри, уже всё твердо решившая, выслушивала, наверное, десятую попытку Брэдли отговорить её от отъезда. Разговор происходил накануне отъезда, но Тэдди в нем не участвовал – упаковывал вещи.
— Я говорила тебе раз сто, что мне нужно посетить Слизнорта, добыть у него противоядие. Неужели у тебя настолько плохая память?
— Зелье – просто отговорка. Чтобы забрать его нужно не больше дня,— сказал Брэдли недовольно,— после этого можно сразу…
— Да, конечно, вернуться сюда, чтобы довести твоих родителей и сестру до белого каления,— резко перебила его Мэри,— они и так на меня недружелюбно косятся.
— Да брось, просто им не нравится, что я все время провожу с тобой и Тэдди.
— И они отлично понимают, что когда Тэдди уедет, все твое время будет посвящено мне.
— Ты ведь моя гостья…
— Конечно, но я не хочу быть причиной ваших ссор,— твердо произнесла Мэри, ставя точку в разговоре.
Брэдли только было открыл рот, чтобы сказать еще что-то, но смолчал — в комнату вошел Тэдди.
— Наверное, ты останешься здесь еще на какое-то время?— спросил он у Мэри. Та отрицательно покачала головой.
— Я еду завтра, вместе с тобой. Как и запланировали – сразу после завтрака.
Поняв, что он тут ничего не изменит, Брэдли в порыве чувств вылетел из комнаты, чуть не снеся попавшееся по дороге кресло. Тэдди и Мэри обменялись понимающими взглядами – они предполагали, что так и будет. Поэтому, благоразумно рассудив, что Брэдли может помешать им уехать, они решили выйти из дома чуть раньше.
— Такое ощущение, что вы сбегаете отсюда,— проницательно заметила Гермеза, мать Брэдли.
Мэри и Тэдди, столкнувшиеся с ней на повороте коридора, начали отговариваться срочностью, но, видя, что оправдания этой строгой волшебнице не нужны, умолкли.
— Я надеюсь, что Брэдли не последует за вами, когда узнает, что вы ушли,— сейчас Гермеза обращалась только к Мэри.
— Не думаю – я сказала ему, что сейчас он должен быть с семьей, и уверена, что он меня понял правильно,— сказала Мэри спокойно, — но даже если это случится, я позабочусь о том, чтобы он вернулся сюда.
Взгляд Гермезы, которым она сверлила Мэри, стал более мягким.
— Ну что ж, тогда – удачи вам обоим,— сказала она на прощание, после чего удалилась. А Мэри и Тэдди поспешили к входной двери.
Уже в автобусе «Ночной рыцарь» Мэри подумала о том, что поступает как вор, стащивший исподтишка последнюю ценность у неимущего человека, но эти мысли были быстротечнее, чем мысль о том, что у нее до сих пор нет волшебной палочки – ее старая палочка сломалась во время приступа. Поэтому-то она и решила,
еще пару дней назад, что ей стоит сначала съездить в Косую Аллею, заодно можно приобрести необходимые школьные принадлежности (к тому же, если Брэдли и захочет найти ее, то не сможет – в ее доме никого не будет). Попрощавшись с Тэдди, Мэри вышла из автобуса возле кабачка «Дырявый котел», и, глядя на уезжающий автобус «Ночной рыцарь» пожалела, что не может остаться там, и ехать вместе со своим лучшим другом.
Утреннее небо было еще по-ночному темным, но с каждой минутой все быстрее светлело. Задумавшись, Мэри все стояла и смотрела на разгорающуюся зарю, и ей казалось, что время вокруг нее остановилось и все, что ей оставалось – смотреть, как восходит солнце. Из задумчивости ее вывел сердитый голос незнакомого колдуна, направляющегося в паб и требующего освободить дорогу.
Следующие несколько дней Мэри провела в Косой Аллее, приходя в свою комнату в « Дырявом котле» только ночевать. Палочка, которую она приобрела, показала себя довольно-таки неплохо на первом осмотре в магазине волшебных палочек, но использовать ее вне стен Хогвартса Мэри все еще воспрещалось. Но, несмотря на это, девушка была рада самому наличию палочки – теперь она не была беззащитной и в случае чего могла за себя постоять.
Через пять дней после приезда в «Дырявый котел» Мэри получила письмо со списками учебников и сразу же приобрела необходимую литературу, после чего немедленно уехала, направляясь к Горацию Слизнорту – пополнять запас необходимого ей зелья. Так что у себя дома Мэри появилась только спустя неделю после отъезда из дома Брэдли.
Остаток каникул прошел, как всегда, очень скучно – от нечего делать Мэри брала новенькие учебники, но проходило несколько минут, и учебник тут же летел в сторону – изучение школьной литературы не было ее любимым делом. Так что девушка целыми днями гуляла по окрестностям своей деревеньки, рощам и лесу, расположенным неподалеку от ее дома. Мэри находила знакомые тропы под сенью густых крон деревьев и бродила по ним, чаще всего бездумно. Иногда она мечтала о том, чтобы побывать в каких-нибудь других странах, посмотреть тамошние красоты, запечатлеть в памяти восход солнца где-нибудь на берегу моря – быть может, там оно всходит по-другому? Но для этого ей нужно было хотя бы научиться трансгрессировать, а это, насколько было известно Мэри, дело непростое.
Долгими летними вечерами Мэри, сидя у пышущего огнем камина, снова и снова пытаясь открыть медальон. Ей было совершенно ясно, что открыть его — проще простого, и постепенно она пришла к выводу, что медальон не хочет открывать свои тайны просто потому, что еще не время.
Незаметно, чередой теплых дней, прошел август, и наступил сентябрь. И вот, в первый день осени, Мэри стояла на платформе 9 ¾, выглядывая среди клубов пара знакомые силуэты. Со всех сторон раздавались приветственные восклицания, напутствия родителей смешивались с уханьем сов. Среди всей этой какофонии Мэри едва различила свое имя, прозвучавшее позади нее. Обернувшись, она тут же узнала в стоящем напротив юноше Тэдди, чье круглое лицо было озарено счастливой улыбкой.
— Привет, Мэри! – повторил он, чуть не сбитый ринувшейся в его объятия девушкой,— ну, как ты?
Вопрос прозвучал с долей озабоченности, но Мэри, будто не заметив этого, беспечно махнула рукой, говоря, что «все чудесно». Тэдди счел за лучшее промолчать, помогая девушке затащить ее чемодан в готовящийся вот-вот тронуться поезд. Свободное купе нашлось почти сразу, на удивление. Пока они размещали чемоданы на багажной полке, поезд тронулся, постепенно ускоряясь. Вскоре вокзал Кингс-Кросс уплыл в сторону, уступая место мелькающим по обе стороны от железнодорожного полотна деревьям. Какое-то время Мэри и Тэдди просто смотрели в окно, наслаждаясь мыслью, что они снова едут в такую родную для них школу. Из соседних купе до них доносился говор других учеников, смешиваясь со стуком колес поезда.