Когда я поняла, что меня схватили не вампиры Вайго, а вампиры Негины, от облегчения, я не могла остановиться и плакала часа два не меньше, а затем впала в ступор. По-видимому, моя психика больше не могла справиться с эмоциями и болью, и я просто отключилась. Вернее, не отключилась, а перестала воспринимать всё реально. Было такое ощущение, что я разделилась на две части — душу и холодный разум. И этот холодный разум из глубины сознания наблюдал за тем как умирает душа и не позволял мне почувствовать её предсмертную агонию. Это ощущение нереальности и отстранённости от своего тела постепенно прошло в первую неделю, но я до сих пор помнила, что чувствовала в том момент.
А ещё, я разучилась плакать. После той истерики, я больше ни разу не смогла заплакать. "Может поэтому мне сейчас так больно физически?". Слёзы всегда приносят облегчение, и пока я не научусь заново плакать, я не избавлюсь от этого тяжёлого камня в груди, который мне мешает свободно дышать, и который каждый раз, когда я просыпаюсь, тянет меня на дно океана горя и боли? "Или всё же хорошо, что я не могу сейчас плакать?". Ведь если я опять смогу это делать, то разговора с Негиной будет не избежать, а говорить о нём я сейчас физически не могла. Я даже имя его старалась не вспоминать и теперь, когда думала о последних четырёх месяцах своей жизни, максимум что позволяла себе — это называть его "он".
Негина пыталась не раз со мной поговорить, но я всегда меняла тему. И для этого было две причины. Во-первых, я понимала, что как полная идиотка поверила ему, и признаться в своей глупости вслух было тяжело и стыдно. А во-вторых, мне было жаль саму Негину.
Тот наш первый разговор и её глаза в тот момент, я не забуду никогда. Она с такой болью в голосе и таким сожалением просила у меня прощения, что всё внутри сжималось. Мне хотелось успокоить её и я соврала, что мне не больно, чтобы она не испытывала ещё большие муки совести. Да и зла я на неё не держала и прекрасно понимала, почему она следила за мной. "Я живу без родителей всего четыре года, а она столетиями одинока, и это естественно, что она тянулась ко мне".
С ней у нас сложились хорошие отношения. Правда, первое время мне тяжело было уложить в своей голове, что она мой далёкий предок, ведь она выглядела максимум на двадцать пять — двадцать шесть лет, но потом это как-то само собой стало не важным, и сейчас я воспринимала её как свою старшую сестру.
Мы с ней были мало похожи, и наше родство выдавали только одинаковый разрез глаз и их цвет. В остальном же мы были разными, как небо и земля. Негина была красавицей, с густыми чёрными волосами, гладкой фарфоровой кожей, аккуратным носиком и красивыми пухлыми губами. А её фигуре и походке позавидовала бы любая фотомодель.
Мне нравилось слушать её и разговаривать с ней о её жизни, и я постоянно засыпала её вопросами о своих дальних и не очень предках. А она в свою очередь подробно расспрашивала меня о моих бабушках и дедушках, о моих родителях и о жизни с ними. Пожалуй, ещё и в эти моменты я чувствовала себя более-менее нормально. Когда я вспоминала о своём детстве, и погружалась в воспоминания, боль утихала. Но лишь ненадолго, и потом было невыносимо возвращаться в реальность.
Боль… Эта невыносимая, не проходящая, ноющая боль постоянно держала меня в напряжении, и сил её терпеть с каждым днём становилось всё меньше и меньше. И однажды проснувшись, я поняла, что надо что-то делать, чтобы окончательно не свихнуться. Вернее, не однажды и не просто так, а после того, как Негина сказала, что "он" звонит ей и хочет со мной поговорить. В тот момент меня охватила ярость, настолько сильная, что от неё закружилась голова. Ему мало было унизить и растоптать меня, он ещё и лично желал сказать мне, что я полная идиотка. От этой мысли я чуть не сошла с ума, и долго не могла уснуть, а когда проснулась — поняла, чего хочу. "Господи! Ну, конечно! Надо найти эти кубки и уничтожить их!".
Я загорелась этой идеей, и жить стало чуть легче, потому что появилась цель. Если раньше я просто жила и не совсем понимала, как и зачем мне вообще жить, то сейчас я точно знала, чего хочу.
Негина удивилась, когда я обратилась в ней за полной информацией, и попыталась узнать для чего мне это нужно, но я ничего ей пока не говорила, и пообещала, что позже всё расскажу. Прежде чем рассказывать ей о своей безумной затее хотелось владеть всеми данными, и знать, какие трудности меня ждут, чтобы выдвигать контраргументы, когда она начнёт меня отговаривать.
И вот, два дня назад я закончила просматривать все отчёты, и меня охватило отчаяние. Они уже очень давно искали эти кубки, и исследовали немалую территорию, но впереди предстояло проверить ещё больше. "Да мне и двух жизней не хватит, чтобы найти эти злосчастные кубки! И я не говорю уже об условиях, в которых их приходиться искать! Вампиры выносливы, и пока темно они быстро осматривают немалые участки, а я никогда не смогу быть с ними на равных и буду только тормозить их!". А так хотелось глядя "ему" в глаза сказать, что я лично, собственными руками уничтожила кровь Дьявола и теперь его мечта никогда не осуществиться.
Когда я поняла, что это практически нереально, я чуть не потеряла сознание. Мне хотелось отомстить "ему", хоть как-то задеть "его" за живое, но дело было и не только в этом. Прочитав внимательно легенду, я поняла, что всё намного страшнее и серьёзнее, чем я полагала, и кубок Дьявола надо обязательно уничтожить, потому что если не "он", то другой вампир его, когда-либо найдёт, и тогда на земле наступит ад кромешный и человечество искупается в собственной крови.
Решение пришло мгновенно, но оно настолько испугало меня, что в первый момент я просто оцепенела. Справившись с первым испугом, я всё же постаралась рассмотреть этот вариант и чем больше думала об этом, тем больше понимала, что он единственно верный.
"Пора принимать окончательное решение!" — перевернувшись на спину, я посмотрела в потолок и прислушалась к своим ощущениям. "Вроде, панический страх ушёл, и эта мысль меня не пугает. И другого выхода всё равно нет" — я вздохнула. "Значит, я сама стану вампиром, чтобы однажды найти эти кубки!".
Рывком сев на кровати, я сжала кулаки и уже твёрдо произнесла вслух:
— Я стану вампиром!
"Теперь осталось убедить Негину обратить меня, и аргументы должны быть железными! И они у меня есть! Прямо сегодня поговорю с ней" — поднявшись, я решительно направилась в душ. Выйдя оттуда и одевшись, я быстро направилась к спальне Негины, но увидев, что её там нет, пошла в её кабинет.
Постучавшись, я, не дожидаясь ответа, вошла и, увидев её бодро сказала:
— Привет!
Она сначала удивлённо посмотрела на меня, а потом искренне улыбнулась:
— Добрый вечер, родная. Он ведь судя по всему добрый?
— Угу! Пока добрый, а остальное будет зависеть от тебя! У меня к тебе просьба!
— Таша, я исполню что угодно, только скажи, чего ты хочешь!
— Я хочу присоединиться к твоему отряду, который занимается поисками кубков! — я решила зайти издалека, чтобы не дать ей шансов для отступления.
— Таша, нет!!! — нахмурившись, бросила она.
— Почему?
— Ты не представляешь, какие там условия! Они нечеловеческие и ты просто не справишься, — она подошла ко мне и взяла за руку. — Поверь, дорогая, лучше ожидать здесь. Да и потом, ты просто не будешь успевать за ними. Пока темно они стараются исследовать как можно большую территорию, и если они будут ждать тебя, то это только будет задерживать поиски.
— Я понимаю, — спокойно ответила я и, собравшись с силами, произнесла: — И ключевое слово здесь "нечеловеческие условия" поэтому я хочу, чтобы ты сделала меня вампиром.
Негина сначала изумлённо посмотрела на меня, а потом выражения лица стало испуганным и исказилось от боли.
— Нет, я такого с тобой никогда не сделаю, — прошептала она. — Даже не проси! Ты понятия не имеешь, каково это быть вампиром.