Утром Холли открыла глаза и долго лежала, бездумно глядя в потолок. Потом медленно обвела взглядом комнату. Выглядело помещение так, словно здесь произошло преступление - валяющийся на кофейном столике пузырек от спирта, повсюду кровавые отпечатки.
Еще вчера Холли планировала убрать все, чтобы скрыть попытку нарушить печать... а сегодня ей было наплевать. План не сработал, а другого способа сбежать отсюда она не видела. В голову настойчиво лезли мысли о том, чтобы прекратить наконец, это все... и небо, видное в окно манило ложной свободой. Измученной Холли в этом странном состоянии полубреда, казалось, что если она откроет тяжелую раму и встанет на подоконник, то сможет улететь...
Ее сознание словно раздвоилось... Часть ее все еще пыталась бороться, а часть - окончательно сдалась.
"Не смей сдаваться..." - мысленно убеждала себя Холли. - "Еще ничего не кончено..."
Но призывы к самой себе не помогали. Оцепенение словно усилилось со вчерашнего вечера и вместо того, чтобы действовать, Холли продолжала неподвижно лежать на кровати, глядя в одну точку.
Такой ее и нашла служанка Лирмейнов. Едва войдя в комнату, старушка ахнула и с поразительной для ее возраста прытью, убежала прочь. Холли только проводила ее безразличным взглядом.
А несколько минут спустя в комнате стало людно. Мать и тетка Гастона, слуги... Все бегали, суетились, переговаривались взволнованными голосами... Холли наблюдала за ними отрешенно, словно через слой толстого стекла и не пыталась сопротивляться, когда ее заставили встать, когда осматривали рану... Она не реагировала и тогда, когда женщины, поворачивая во все стороны, как куклу, наткнулись на вязь рун и стали взволнованно расспрашивать, кто это "сотворил с ней"...
"Надо написать... показать...", - медленно, словно в полусне, думала Холли. - "Сейчас я... сейчас... я смогу... это мой шанс, надо только объяснить..."
Но девушка не смогла даже пошевелиться - тело было словно ватное, все ее силы уходили на то, чтобы просто удержаться на ногах и не потерять сознание.
Через несколько минут явился и Гастон - пожилая служанка как раз усадила Холли в горячую ванну по приказу миссис Лирмейн и принялась, жалостливо причитая, приводить в порядок. Через неплотно закрытую дверь ванной комнаты до Холли доносились голоса Гастона и его матери. Слов было не разобрать, но судя по тому, как возмущение в голосе женщины постепенно сменилось на сочувствие - Гастон придумал, что сказать, чем объяснить состояние Холли.
Вскоре голоса за стеной смолкли. Пару ударов сердца спустя дверь открылась и в ванную комнату вошел Гастон. Служанка тут же переполошилась и преградила ему дорогу:
- Мистер Гастон, вам нельзя... - запричитала она.
- Миссис Прикс, выйдите пожалуйста, - напрочь игнорируя ее слова, приказал Лирмейн.
- Но как же?.. - растерянно пробормотала старушка. - Ведь неприлично! Незамужняя девица...
- Миссис Прикс! - окликнули женщину из комнаты. Та бросила неуверенный взгляд на Холли, безучастно сидящую в до краев наполненной ванне, на хозяина... Наткнулась на его строгий взгляд и, отбросив сомнения, вышла из ванной комнаты, оставив Холли наедине с Лирмейном, вопреки всем правилам приличия.
Несколько минут в помещении царила тишина, нарушаемая лишь звуком капель, мерно падающих из неплотно закрытого крана.
- Я не думал, что ты пойдешь на подобное, - прервал, наконец, затянувшееся молчание Лирмейн. - Вынужден признать, это могло сработать...
Мужчина покивал с надменным видом и продолжил:
- Но наша печать совершенна! И мои дополнения сделали ее еще лучше.
"Она не ваша, ее придумал Винсент Алмейн", - машинально подумала Холли.
- Ну и как? Сработало? - с интересом спросил мужчина.
"Если бы сработало, я бы смогла сбежать..." - подумала Холли, но промолчала.
Лирмейна это взбесило:
- Сработало? Отвечай! - нависнув над девушкой рявкнул он.
И Холли, опустив глаза и безотчетно сжавшись, чтобы казаться как можно меньше, против воли ответила:
- Нет, не сработало...
На лице мужчины расцвела удовлетворенная улыбка. Он выпрямился, заложил руки за спину и сказал: