Пару раз она пыталась незаметно для Лирмейна привлечь внимание детей, но те оставались безучастными.
"Возможно печать подействовала на них сильнее из-за двуликости? Она же изначально была предназначена для животных, а оборотни, пусть и не прошедшие первый оборот - частично звери..." - размышляла Холли. - "Как они попались? Их кто-нибудь ищет? Наверняка... Двуликие очень трепетно относятся к детям, а близнецы вообще большая редкость. Их исчезновение должны были заметить! Но смогут ли найти? Что предпринял Гастон в этот раз, чтобы замести следы?"
О своем состоянии девушка старалась не думать, понимая, что такой всплеск энергии вовсе не признак того, что ей внезапно, ни с того, ни с сего, стало лучше. Напротив, это лишнее доказательство того, что организм исчерпал все свои возможности. Понимая это, Холли, терпеливо дожидалась, когда Лирмейн закончит сегодняшние изыскания и отпустит ее... хотя хотелось просто вскочить и огреть мужчину по голове чем-нибудь тяжелым... Вот только... А если не получится? И он отдаст какой-нибудь приказ, который перечеркнет все шансы детей на спасение?
В этот раз Лирмейн продержал Холли почти до полуночи. Закончив, мужчина аккуратно отсоединил от девушки проводки, повернулся спиной и с головой погрузился в записи. Секунду Холли смотрела на его сгорбленную спину... она даже огляделась было по сторонам в поисках достаточно тяжелого предмета, как вдруг мужчина обернулся:
- Иди к себе! - приказал он, окинув ее внимательным взглядом.
И Холли подчинилась. Она шла медленно, едва переставляя ноги, чтобы не приведи Забытые Боги, не вызвать у Гастона еще больше подозрений. Пусть он думает, что она медлила от слабости...
Только миновав лестницу наверх и часть коридора девушка рискнула ускорить шаги.
Очутившись в комнате, Холли почти бегом метнулась в ванную комнату, торопливо расстегнула платье и обнажила грудь. Большой уродливый шрам от ожога никуда не делся...
Девушка скривилась и решительно достала небольшой канцелярский нож. Он был скорее декоративным, чем острым, но скальпеля в лаборатории на этот раз она не нашла.
Не тратя времени на обработку ножа - да и нечем ей было! - Холли поднесла лезвие к краю руны и, не давая себе времени испугаться и отступить, резко и глубоко полоснула по коже.
Боли не было! Холли в шоке смотрела на яркий порез, из которого сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее сочилась кровь, и ничего не понимала. Она чувствовала давление, жжение, но не боль! Не веря самой себе, своим ощущениям, Холли осторожно прикоснулась к ране... и - снова ничего.
"Как такое возможно?" - недоумевала девушка.
Она слишком хорошо помнила, насколько больно было в первый раз...
"Не важно!" - тряхнула головой Холли. - "В чем бы ни была причина, мне только лучше!"
И, не медля ни секунды (а в глубине души опасаясь, что странный эффект пройдет), Холли продолжила. Тщательно, не позволяя себе задуматься, Холли срезала со своего тела центральную, ключевую, руну. Девушка не переживала, что останется большой некрасивый шрам прямо в центре груди - она была уверена, что просто не доживет до этого момента. Сейчас у нее была другая цель - спасти детей.
Холли понимала, что не сможет взять их сейчас с собой, но надеялась, что быстро приведет помощь. Что бы ни задумал Лирмейн, он не садист. И он не стремится убить. Напротив, он больше всех заинтересован, чтобы его "доноры энергии" жили как можно дольше.
И вот, двадцать минут спустя, Холли застегнула последнюю пуговичку и глянула на себя в зеркало. Повязка, которую она сделала, изодрав в лоскуты простынь, кровь остановила, но вышла ужасно неуклюжей и теперь со стороны казалось, что у Холли появилась весьма внушительная грудь...
Впрочем, это последнее, что волновало ее сейчас. Важнее было, что руки начали мелко подрагивать от слабости... Девушка понимала, что ей нужно как можно быстрее выбраться из дома, чтобы пройти успеть пройти тридцать миль до того, как она окончательно ослабеет.
Куда идти, Холли знала: прожив на ферме так долго, девушка по обрывкам разговоров поняла, что ближайший городок, в котором есть полицейский участок, располагается на западе, почти сразу за холмами...
До рассвета оставалось не так уж много времени. И пусть ее скорее всего не хватятся до обеда, дорога была каждая секунда - кто знает, как действует на двуликих печать? Если из нее она просто тянула силы, то как с двуипостасными?