- Кто будет бояться одноликих? Они даже не знают, что произошло. Лирмейн мертв.
- А я погибну от рук Маркуса Ориса? - тихо спросила Холли.
Оборотень тяжело посмотрел на Холли и скрестил руки на груди. Он не ответил, но девушка и сама поняла — так и будет. Та, кто представляет такую опасность для всех оборотней, должна исчезнуть. Никто не поверит, что она будет молчать, что никому и никогда не расскажет о печати... Примархи оборотнических Кланов предпочтут перестраховаться.
На глаза Холли навернулись слезы.
- Это нечестно, - пробормотала она, стараясь удержаться от рыданий. - Так не должно быть...
Оборотень смотрел на ее склоненную голову и молчал, испытывая двоякие чувства. Девушка казалась воплощением столь презираемой им слабости, но... Но это она своими руками срезала руны, она, едва живая, отправилась за помощью, когда Лирмейн привел в свой проклятый подвал детей и, наконец, она не сказала ни слова против, когда он сказал, что ей уготована участь приманки для вампира...
«Это отвратительно...», - подумал Торсо. - «Вместо того, чтобы в открытую найти кровососа и прикончить его, мы подставляем под удар одноликую девчонку... прикрываемся ею...»
Макс Торсо ненавидел грязные игры. Но слишком часто, ради благополучия Клана Медведей Лоусона ему приходилось забывать, что такое «честь», «достоинство» и «справедливость»... И несколько лет назад он не выдержал.
«Тогда я проявил слабость», - невесело усмехнулся про себя мужчина. - «Я сбежал, оставив клан на мальчишку, который спал и видел, как сместить меня с места вожака... вот кого никогда не смущала необходимость играть грязно во имя благополучия клана».
Так просто уйти не удалось. Когда он объявил о своем решении, многие сочли, что он «спекся» и попробовали воспользоваться ситуацией. Около десятка амбициозных мальчишек бросили ему вызов... Максу пришлось драться с каждым, отстаивая право распоряжаться собственной жизнью.
Но и всех этих побед оказалось недостаточно. Совет Кланов решил, что уход одного из вожаков - опасный прецедент и попытались его «отговорить». Их аргументы были убедительными, но Макс не проникся - всех «курьеров» он отправил к нанимателям в состоянии разной степени потрепанности.
Тогда Максу позволили уйти, явно надеясь, что жизнь отшельника-шатуна быстро ему наскучит. Но просчитались: почти десять лет Торсо прожил в этой глуши, наслаждаясь возможностью быть самим собой...
А теперь, из-за этой девчонки, он снова оказался в центре событий!
- Я... - медленно, словно сам не веря, что действительно говорит это, начал бывший альфа столичного клана медведей. - Я сделаю все возможное, чтобы ты осталась жива.
Слова были произнесены и словно стали зароком. Макс почувствовал облегчение: теперь он точно знал, что должен делать и ни душа его, ни вторая ипостась не были против такого поворота событий... Значит, он принял правильное решение. И пусть девчонка для него никто, пусть она даже ему неприятна, он сделает все, чтобы не допустить несправедливости.
А Холли смотрела на медведя с надеждой. Ей так хотелось верить, что этот большой и сильный мужчина поможет!
- Ладно, решено, - проворчал Макс. - Завтра мы отправимся в Лоусон.
- Завтра? - удивилась Холли.
- Вампиру нужно время, чтобы восстановиться, - тут оборотень позволил себе ухмыльнуться. - Конечности так просто не отрастают даже у кровососов. Так что мы можем не торопиться... ты все-таки слаба.
Холли кивнула, почти не слушая.
«Мы едем в Лоусон! Домой! Я увижу маму и папу!» - девушка с трудом сдерживала ликование, прекрасно понимая, что у оборотня могут быть иные планы.
«Ничего, я найду способ повидаться с ними», - думала Холли. - «Что-нибудь придумаю».
Мысли о том, для чего они едут в Лоусон, девушка старательно гнала от себя, боясь что если будет размышлять о том, что ей предстоит, то сорвется и начнет кричать, требовать, чтобы ее оставили в покое и вообще отпустили. И тогда оборотень, который сейчас готов ей помочь, изменит решение и будет бдительнее следить за каждым движением.
- А сегодня? Вы отвезете меня обратно в больницу?
- Нет, нечего тебе там делать, - отрезал Макс. - У меня переночуешь. Все равно выезжать завтра рано.