Пролог
Грубый кирпич из слегка обожжённой глины лежал на проторенной тропинке, встречая любого, кого нелёгкая вела в деревеньку Кирь-Ря. Кирпич был безразличен к тому, что происходит вокруг. Пара капель яркой красной жидкости на его сером теле не могли разрушить безмятежность тихого существования.
Тусклый свет солнца едва пробивалось через плотную завесу облаков, слабо освещая крошечную поляну с десятком людей на ней. Высокие деревья шелестели в тщетных попытках скрыть шум от происходящего под ними. Нижние ярусы листвы начали желтеть и опадать без видимой причины. Запах гари чувствовался все сильнее и сильнее, заглушая сладковато-приторный аромат крови и гниения.
А тем временем люди в серых одеждах раз за разом, с истовостью смертников, бросались на высокого мужчину в бесплотных попытках искромсать того короткими тусклыми мечами. Посторонний наблюдатель сказал бы, что человек, убить которого сейчас пытались лучшие люди князя Рунь-Ки, смертельно болен. Его кожа свисала гнилым тряпьём, а в некоторых местах и вовсе отсутствовала, открывая всем желающим вид на гнойники и чирьи. Лохмотья неопределённого цвета, давно утратившие право называться нормальной одеждой, едва ли могли прикрыть ужасное зрелище. Однако, к вящему удивлению наблюдателя, плоть, в местах, не затронутых гниением, сильно напоминала мозаику. В таких местах грубые швы оплетали тело паучьей сетью, разграничивая области различного цвета.
В попытках защитить себя, человек поднимал руки, о которые короткие мечи, изготовленные из лучшей стали и обработанные лучшими зельями мрачных алхимиков Ордена, лишь скрежетали от бессилия. А плоть, что принимала удар за ударом, трансформировалась на глазах.
Пальцы срастались, за считанные секунды становясь твёрдыми и острыми лезвиями. Серые одежды воинов рвались, неспособные противостоять этому странном оружию. Контратаки были редки, но всегда забирали жизнь как минимум одного солдата.
Вдруг последний боец вскинул руку и метнул странную бутылочку со слегка светящейся жидкостью, от которой аномальная плоть защищающегося вдруг начала шипеть и испаряться, заполняя зловонным запахом все вокруг. Изуродованный мужчина хрипло закричал, резким движением руки-лезвия отсекая голову последнему из людей князя...
* * *
Отряд лежал на холодной земле, а человек ходил и методично вырезал маленьким лезвием, что росло прямо из пальца, кусочки кожи у каждого солдата, складывая их в чудом сохранившийся мешочек у пояса. Их заляпанные грязью одежды были во многих местах порваны. Плоть, которую они скрывали, тоже было трудно назвать обычной. Маленькие предметы продолговатой формы, находящиеся в тех участках, где серый металл еще не заменял обычную кожу, сочились синеватой энергией.
Мужчина с видимым усилием доковылял до большого пня, сел на него, замерев на несколько секунд, будто собираясь с мыслями. Его руки начали принимать прежний вид, превращаясь в пять пальцев. Кожаный узор на участках, подвергшихся метаморфозу, уже начала слезать, обнажая серое мясо и свежие гнойники.
Человек достал толстую иглу и моток грубых ниток из своего мешочка. Ни одни мускул на его лице не дрогнул, когда он вонзил иглу в свою плоть, методично возобновляя повреждённую кожаную мозаику. Светлые глаза смотрели на горящую деревню вдалеке, не обращая внимания на работу рук. Все показывало, что данную процедуру ему приходилось совершать часто.
Когда последний шов был наложен, мужчина встал и оглянулся. В его глазах была пустота. Постояв пару секунд, словно колеблясь, он обернулся в сторону леса, навсегда оставив маленькую деревню, от которой вскоре остался лишь пепел и обугленные остовы зданий.
Мужчина продолжил свой длинный и тяжёлый путь зная, что эта деревня не первая и не последняя.
Глава 1 - Invitatio
– Слушай, Карн, а пошли яблок нарвём?
Именно с этих слов началось моё утро. Ялуф, мой друг, тихо стучал в грязное окошко в нашем маленьком доме, и звал меня на улицу.
Отказаться от такого заманчивого предложения было для меня, парня 15 лет, которому наконец удалось выбить выходной, было сложно. Я тихо оделся, и стараясь не разбудить своих спящих родителей и братьев, прикрыл старую дверь, выскальзывая на улицу. Солнце едва выглядывало из-за горизонта, заливая все вокруг тёплыми лучами. На улице было прохладно. Грубая рубашка, которую я впопыхах натянул, царапала кожу, а под ноги то и дело попадались колючки. Тем не менее, настроение было отличное.