Мы вошли в маленький грязный ресторанчик. Лия некоторое время поговорила с хозяином и он вынес ей какой-то свёрток. Она подхватила меня за руку и потянула внутрь дома.
- Снимай куртку.
Это была какая-то комната для прислуги. В углу лежала куча грязных тряпок, на столике груда полотенец. Я снял курточку. Честно говоря, было немного неудобно. Под курточкой у меня была только чёрная майка. Вроде как и одежда, и вроде почти голый.
- Стой ровно.
Она развернула свёрток. Там оказались татуировочные печати. Аккуратно прицелилась и отпечатала две из них у меня на шее и две на левом плече. Ну вот, теперь я весь в картинках. Аляповато и грубо. Лия повернула меня разглядывая результат:
- Замечательно! Дома, если захочешь, сможешь их свести. Даккарцы всю информацию о своём положении наносят татуировками на тело. Честно и открыто. Сейчас на тебе знаки, что ты воин братства Белые Скалы рода Ан Тойра. Братство это погибло почти полностью много лет назад и от рода тоже почти ничего не осталось. Но с этими знаками ты уже не бесхозный ребёнок, а воин. И, следовательно, даккарцам уже не нужно тебя никуда определять.- Она опять взлохматила мои волосы.
Сега:
Я очнулся в каком-то гулком, тяжёлом состоянии. Тело болело. Не так остро, но зато везде.
- Сега, попей пожалуйста.
Что-то прижалось к моим губам. Горькое. Веки тяжёлые, а звуки отдаются в голове, как дубинкой бьют.
- Сега. Пожалуйста. Поправляйся. Я ведь не хотела, не знаю, как так получилось...
Меня опять накрыл сон.
Второй раз я проснулся уже более живой. Тело болело. Теперь, правда, я уже понимал, что болело у меня именно в паху. Я открыл глаза. Свет. Птички чирикают. Какая-то тень двигается туда-сюда. Картинка немного стабилизируется . Это дерево за окном машет ветвями.
- Сега, попей.
Мэй протягивает мне кружку. Испуганная какая-то, встревоженная вся.
- Прости меня, пожалуйста. Не знаю, как так получилось. Хрень-пень, я даже не поняла, что случилось. А доктор сказала, что это просто потому, что я молодая совсем. Короче, я виновата... Ты бы знал, как я испугалась. Ты так кричал, так плакал сильно...
Она прижалась щёкой к моей ладони.
- Я больше никогда тебе больно не сделаю. Слово даю! Ты такой хороший... Поправляйся, пожалуйста...
Лия:
Сидеть в Клинках больше не имело смысла. Поэтому в полпятого мы с Дэни, нагулявшись по городу, явились в космопорт искать корабль, который почти добровольно повезёт нас на встречу с Зов.
Дэни, радостный, вертел головой. Корабли и космопорты он тоже вживую не видел. Его легко удивлять!
Я с удовольствием упала на кровать. Как я хочу спать! Нам лететь шесть часов. У дверей каюты запрограммированный солдат. На самом корабле весь экипаж под Ар. Можно и поспать... Малыш жался у дверей, я поманила его к себе.
Он тихонько плюхнулся рядом на кровать.
- Эти ботинки, конечно, удобнее, но я всё равно устал ходить. Хотя мне всё понравилось. Интересный город...
Милый мальчик! Надо ещё с моей первой брачной ночью сегодняшней разобраться. Любой мужчина обидится, если им пренебречь в такой день.
Я повернулась на бок, приобняв мальчика:
- Ты очень красивый. Ты знаешь это?
Он засмущался:
- Правда? Тебе нравятся даккарцы?
- Ну, не то, чтобы особо нравятся даккарцы. Я не люблю в мужчинах грубость, непочтительность, неаккуратность. Но ты совсем другой. Ты даже без косметики и в военной форме элегантный и нежный.
Я погладила его по щёчке. Ребёнок совсем! Краснеет от комплиментов, смущается. Смотрит мне в глаза преданно. Правильный мальчик!
Расстегнула на нём курточку. Аккуратно спустила её с тонких плечиков. Он замер. Побаивается. Это тоже правильно. Мужчина должен серьёзно подходить к сексу. Тогда он не спит, с кем попало.
Даккарские ордена смотрелись на этом тоненьком тельце как-то чужеродно. Я подцепила майку и, смеясь, стянула её с малыша. Он совсем напрягся. Надо отвлёчь.
- Как тебе корабль?
- Интересно и жутко немного. Особенно коридор, по которому мы в порту на сам корабль проходили.
- Это называется рукав шлюза.
Я одним пальчиком подцепила ремень на штанах. Малыш пискнул и соскочил с кровати. Отскочил и испуганно прижался к стене.
- Ты чего убежал?
Дрожит. Губки поджаты, смотрит в пол испуганно. Я встала, обняла его:
- Не бойся. Всем страшно, и все потом говорят, что боялись зря. Я же не сделаю тебе плохого.
Он кивнул. На глазах слёзки. Доверчиво прижался ко мне:
- Аэр, а можно я хотя бы маечку обратно надену?
- Зачем?
- Мне очень стыдно так... Прости... Можно, я оденусь? - Слёзка по щеке покатилась. В ремень вцепился крепко. Бедный!