Лансель и Ферниль были немногословны, хотя можно было заметить, что относиться друг к другу стали чуть лучше. По крайней мере, следопыт стал немного терпимее и перестал хамить. Вдобавок ко всему Энвиса тоже пребывала в странно меланхоличном состоянии. Анью полагала, что даро будет рада увидеть место, где жила, но ошиблась. День ото дня Энвиса всё больше и больше погружалась в печаль, порой полностью закрываясь от неё. Вопрос о том, как же погибла даро, всё больше и больше грыз Аньюриэль изнутри, и приходилось ограждать мысли, чтобы он не выплыл на поверхность. Чародейка полагала, что Энвиса сама расскажет, если посчитает нужным и лезть с вопросами не стоит, но состояние даро начинало её беспокоить.
За всеми этими размышлениями она едва не пропустила момент, когда из облаков вырвалась огромная чёрная тень. Крылья, каждое из которых больше, чем паруса её корабля, казалось, закрывали небосвод. Если бы Антарес не одарил свои творения даром к воздушной, помимо огненной, магии, такое чудовище не могло бы держаться в воздухе, но, видя, как несётся по небу огромный ящер, о таком думают в последнюю очередь, а о богах вспоминают, лишь моля о милосердии и спасении.
Большинство, заметив в небе дракона, побежит прятаться, но не они… Увы, драконица не посчитала их скромную группу достойной внимания, но это мало кого смутило. Ферниль, бормоча какие-то ругательства, бросился вдогонку. К их нескромной радости драконица снижалась, присмотрев себе место среди скал, которое вот-вот должно было превратиться в поле боя. Аньюриэль бежала следом. Позади, заметно отставая, пыхтел рыцарь.
— Будь осторожна, — Энвиса была собрана и полна решимости, хотя от Анью не укрылось, что даро взволнована.
— Знаю, — на бегу шепнула чародейка.
Скалы вокруг были покрыты копотью. Видимо драконица облюбовала это место уже давно. Где-то глубоко в душе её было жаль. Люди убили её детёныша и, как и любая мать, она жаждала мести, но пострадали те, кто не имел никакого отношения к некромантам, отчего колесо мести провернулось ещё на один оборот, и теперь уже Ферниль искал отмщения за погибших. Сколько таких отчаянных будет, если дракона не убить? Сколько погибнут от гнева драконицы, прежде чем она остановится? А остановится ли?
Об эффекте неожиданности не могло быть и речи. Дракон встретил их яростным рёвом. Оскал поражал воображение — каждый клык с её ладонь в длину. А клыков было много… Чудище негодующе рычало, а в глотке клокотало пламя.
— Не лезь на рожон! Она может быть сильнее тебя!
Они с Фернилем метнулись в разные стороны, спасаясь от потока пламени. Дракон устроил им горячий приём. От жара раскалились камни. Стрела со свистом рассекла воздух и треснула, переломившись о чешую. Чародейка выглянула из укрытия, пытаясь понять, насколько сошел с ума следопыт, раз пытается пристрелить дракона, однако оказалось, что всё несколько не так, как она представляла.
Пусть магии в Ферниле было немного, по меркам силлинов, но он с лихвой компенсировал это ловкостью и умением обращаться с луком. Следопыт вскочил на высокий валун, прицеливаясь. Стрела мерцала, напитанная магией. Дракон взмахнул хвостом, камень разлетелся крошевом, но следопыт успел отпрыгнуть в сторону, отпуская стрелу. Она вошло чётко между чешуек шеи, погрузившись в плоть почти до середины длины. Дракон взвыл и явно стал ещё злее, чем был до этого. Ферниль понял, что дело запахло жареным, и юркнул за груду камней. Чудище явно не намеревалось отпускать его живым и повернулось вслед за мужчиной, поливая камни пламенем.
Аньюриэль собирала магию, сплетая ткань заклинания.
— Арса рион!
Грозовое копьё попало дракону в плечо, чуть пошатнув его, и разлетелось разрядами молний, так и не пробив чешую. Тварь рявкнула и повернулась к ней. Чародейка метнула пульсар в распахнутую пасть. От взрыва дракон замотал головой. На камни падала кровавая слюна и, кажется, пара клыков, но особого вреда она не нанесла.