— Соли, — дала она отмашку Ланселю. — И лучше побыстрее, а то солнце уже почти зашло.
Призраки не заставили себя ждать. Едва последний луч света погас на небосводе, белёсые силуэты начали появляться в тумане и собираться возле купола. Заклинание тускло мерцало, сдерживая туман и морось, временами переходящую в мелкий дождь.
— Лансель, почему ты предал нас? — репертуар мертвецов не отличался разнообразием.
— Будь ты проклят!
— Они бы хоть что-то новое придумали, — отмахнулась Аньюриэль, присаживаясь к костру.
— Они заблуждаются, лэри, — покачал головой Бединер. — Капитан сделал то, что должен был. Иногда на войне приходится принимать тяжелые решения.
— Бойся, Лансель, — призраки, не имея возможности добраться до них, бесновались за соляным кругом. — Галахан не забыл, как ты его предал!
— Ты бросил нас умирать!
— Ты предал нас!
— Галахан тоже воскрес?! — изумился Бединер.
— Не знаю, — покачал головой Лансель. — Но если так, то, надеюсь, он будет на нашей стороне.
Бединер разлил по мискам жидкую похлёбку. Суховатая лепешка была не то чтобы приятным дополнением, но радовала в разы больше, чем стенания призраков вокруг. Нежить совсем не заботило, что от мерзких завываний портится аппетит. Да и аппетита как такового не было. Бединер оказался никудышным поваром, хотя сам он похлёбкой остался доволен. Аньюриэль хлебала постный, совершенно несолёный суп и старалась не кривиться, чтобы не обидеть рыцаря.
— Это — моя первая еда после того, как воскрес. Такая вкуснятина, — вдохновенно пробормотал мужчина, активно орудуя ложкой.
— Лансель, — шепнула чародейка. — У тебя остался тот порошок, которым ты круг обсыпаешь?
— Да, конечно, ещё на несколько ночей нам хватит, а там, надеюсь, мы уже доберёмся до Моргреда, и обережный круг больше не понадобится, — рыцарь потряс увесистым мешочком.
— Дай-ка, — чародейка выхватила мешок и, прежде чем мужчина успел возмутиться, бросила пару щепоток смеси в тарелку.
— Ты что творишь?! — шипел на неё Лансель.
— Так вкуснее, — Аньюриэль демонстративно загребла ложкой побольше гущи и отправила в рот.
— У тебя ужасные пробелы в воспитании, — Лансель с гордым видом принялся за ужин. Съев пару ложек, он нахмурился и, пока Бединер не обращал на них внимания, поглощённый ужином, сыпанул и себе в тарелку пару щепоток соли. Аньюриэль старательно делала вид, что ничего не заметила, и улыбалась уголками губ.
Морось переросла в ливень, но купол сдерживал потоки воды, не давая промочить их или растворить обережный круг. В шуме дождя потонули и завывания нежити. Призраки, поняв, что на них не обращают внимания, вопили уже не так активно, хотя и не отступили. Дежурить решили по двое. Бединер лёг спать первым — всю прошлую ночь он не спал, отбиваясь от умертвий, да и день на ногах давал о себе знать. Мужчина устроился на своём плаще поближе к костру и, хоть и спал, но всё равно держал руку на рукояти боевого топора. Во сне черты его лица разгладились, отчего он выглядел совсем юным. Анью задумчиво смотрела на спящего человека и размышляла о том, как несправедлива бывает война. Бединер был так молод, когда умер... Отрадно было знать, что ему дали второй шанс.
— Все эти разговоры о предательстве — чушь, — неожиданно заговорил Лансель. — Галахан ослушался приказа и повёл свой отряд в атаку. Влез в самую гущу сражения. Мы пытались пробиться к ним, но врагов было слишком много. Их отряд перебили раньше. В той ситуации я сделал всё, что было в моих силах. Моя совесть чиста и я готов доказать это любому: живому или мёртвому.
— Приятно знать, что он не предатель, — отозвалась Энвиса. — Предавший однажды предаст снова.
— Рада, что ты нашел в себе силы сказать правду, — улыбнулась Аньюриэль.
— Уж лучше так, чем ты будешь считать меня дэроном, — обиженно проворчал мужчина. Я тут подумал… Бединер вернулся. Галахан, если верить этим, тоже.
— Надеешься, что сможешь встретить ещё кого-то из соратников?
— Хорошо бы, чтобы они были в своём уме… — Лансель напряженно всматривался в призрачные силуэты. — В битве на Мертвецком нагорье погибли многие, не только Галахан. Среди них были Ламоран, Гатерис и Ирвейн. Славные были рыцари… Надеюсь, Моргред не осквернил их останки. В противном случае — дело дрянь. Они были не просто рыцарями, а паладинами, как и я, и лишь немногим уступали мне по силе.