Только так долетают до рая,
До легчайшего пепла сгорая.
Flëur — Пепел
Погода в горах менялась отвратительно быстро. Ещё вчера днём накрапывала мелкая противная морось, и вот новый день радовал их мелкими крупинками снега, кружащими в порывах ветра. Ветер стал ещё одним неприятным дополнением к тяготам путешествия. Аньюриэль согревал внутренний огонь, а вот мужчинам приходилось в разы хуже. Из-под забрал вырывались облачка пара. Хотелось верить, что рыцари не околеют на морозе и не помрут повторно. Хуже всех приходилось Дэрмину. Жаба, в тельце которой он вселился, медленно, но верно впадала в спячку.
— Дай его сюда, — Анью забрала магожаба у Ланселя, прижимая к себе. — Если жаба помрёт, ему не в кого будет переселиться.
Пришлось достать из сумки шарф и соорудить что-то наподобие люльки, которую она повесила через плечо, как делали человеческие женщины, работающие в полях. Так жаба оказалась в относительном тепле, и теперь им не придётся искать новое вместилище для Дэрмина. С живностью на плато и правда было не густо. Откровенно говоря, они четверо были единственным островком жизни. И то, если Дэрмина посчитать за живого.
— Тёплая… Хоть какая-то польза от тебя, — ворчал маг.
— Будешь хамить — поползёшь пешком по земле, — огрызнулась Аньюриэль. — Долго ещё до форта?
Пользы от Дэрмина было немного. Пусть он и вернулся, но бестелесным призраком. Какое-то время Дэрмин скитался по плато, наблюдая за нежитью и теми, кто по какой-то причине восстал из мёртвых. Одним из таких мертвецов был Галахан — в прошлой жизни близкий друг и соратник Ланселя. Вот только вместо того, чтобы бороться с вернувшимся злом, бывший паладин примкнул к нему. Одержимый ненавистью к тем, кто, по мнению самого Галахана, обрёк его на смерть, рыцарь присягнул на верность Моргреду и собирал отряд из мёртвых рыцарей, готовясь отомстить Берну.
Выслушав Дэрмина, Лансель заметно посмурнел и решил сделать небольшую остановку, чтобы доказать бывшему другу, как тот неправ. К счастью, им было по пути. Если верить словам магожаба, то объясняться придётся на языке силы, так как к Ланселю Галахан питал особую ненависть.
— Странные дела творятся… — ворчал Дэрмин, ворочаясь в люльке. — Мёртвые восстают из могил. Я ведь помню, как погиб, а теперь вернулся, но почему-то остался призраком…
Этот факт, очевидно, сильно печалил Дэрмина. Анью не раз замечала, с какой тоской магожаб посматривает на рыцарей. Прежде она и представить себе не могла, что взгляд земноводного может быть настолько выразительным. Будь у призрака выбор, он бы, возможно, вселился в какое-то другое животное или крупную птицу, но некроманты выкосили всё живое, что нашли.
— Опа! — чародейка магией выхватила из травы кузнечика. — Держи, это тебе. В знак примирения.
— Я это есть не буду! — возмутился Дэрмин.
— Твоего мнения не спрашивали. Тебе нужно заботиться о жабе, а то придётся прятаться в расщелинах скал и в тенях до ночи. Ты же не хочешь, чтобы жаба померла с голоду.
— Если не остановить Моргреда, то весь Берн превратится в армию мёртвых, — покачал головой Бединер, растирая замёрзшие пальцы. — Поскорее бы уже добраться. В бою не так холодно.
— Я вообще не ожидал такого от Галахана, — подал голос магожаб, доедая кузнечика. — Уж если Бединер смог устоять и не поддаться скверне, то Галахан тем более не должен был перейти на сторону некромантов.
— Возможно, что-то гложет его душу, — мрачно проговорил Лансель. Рыцарь делал вид, что похолодание ему нипочём, и упрямо шагал вперёд. Среди хмари уже можно было различить очертания небольшой башенки и каких-то пристроек. Раньше, до войны с некромантами, там располагался дозорный форт. Пока они шли, Лансель успел рассказать о том, как велась война с некромантами. Бединер слушал предельно внимательно, особенно о событиях, которые происходили после его смерти.
Форт, к которому они приближались, находился в крайней точке плато, там, где начинался перевал, ведущий дальше в горы. Триста лет назад некроманты чуть ли не намертво вцепились в этот клочок каменистой земли. Причём «намертво» было не столько фигурой речи, сколько реальностью. Против защитников Берна вставали трупы людей, животных и птиц. С особой злостью Лансель говорил о полчищах дохлых крыс, забирающихся в доспехи, разносящих мертвецкую гниль.
— Вот же гадство, — Лансель извлёк меч из ножен. — Как знал, что просто не получится.
Пользуясь тем, что день был пасмурным, возле форта топталось несколько сотен умертвий. Всё бы ничего, но среди них выделялись три крупных фигуры. Аньюриэль прищурилась, всматриваясь в некогда дорогую броню, покрытую ржавчиной, и жуткий красноватый отблеск в мёртвых глазах. Было в них что-то такое, что отличало от обычных умертвий.