— Светлая магия не способна вернуть умершего. Может, где-то в Берне спрятан Ковчег? — зацепилась Анью за наиболее вероятную идею. — Это бы всё объяснило. Если найдём этот осколок, то сможем вернуть Бединера.
— Не получится, — на корню обрубила Энвиса.
— И тебе не придётся снова умирать, — не сдавалась Аньюриэль, отчаянно ища поддержки у Ланселя.
— Ты не сможешь вернуть его, милая. Ковчег не способен на это, — Энвиса создала фантом и положила ладони ей на плечи. — Неужели ты думаешь, что никто не пытался? После битвы на Выжженной пустоши было столько погибших... Думаешь, никто из эсдо не пытался вернуть их силой Ковчега?
Анью разочарованно выдохнула. Признавать правоту даро было до боли неприятно.
— Азена пыталась вернуть Иону с помощью своего осколка. Пыталась создать сестре новое тело и привязать к нему душу. Это невозможно. То, что дозволено Руфеону, не дозволено Ард Дроу. Только Великому Творцу под силу вернуть кого-то к жизни.
— И что же, Ланселю теперь придётся ещё раз умереть?! — Анью с выражением злого отчаяния подняла взгляд к небу. Руфеон, если и наблюдал за их путешествием, предпочёл оставить её вопрос без ответа.
— Мне бы пришлось умереть в любом случае, — Лансель похлопал её по плечу. — Рано или поздно, смерть настигает всех.
— Ну не так ведь…
— У меня была хорошая жизнь, — он пожал плечами, отчего наплечники тихо стукнули о нагрудник. — У меня было много друзей. Я многого достиг за свою жизнь. Я защищал свой дом и могу сделать это снова. Если бы менестрели сложили историю обо мне, думаю, её бы с радостью слушали в тавернах.
— Историю о смерти?! — чародейка скептически смотрела в ответ.
— Любая история о любви, даже если кажется, что о смерти, — Лансель погладил её по голове. — Не печалься раньше времени. Я ведь уже давно умер, меня и не должно быть здесь сейчас. Мне дали шанс снова увидеть небо, пусть и ненадолго. Я рад, что смогу ещё послужить своей стране.
Это казалось каким-то неправильным, несправедливым. В глубине души ей было жаль Ланселя. Анью старалась этого не показывать, чтобы не задеть мужскую гордость, и всё же… Руфеон, по мнению Аньюриэль, был очень жестоким богом. Неужели в Берне не было никого, кто мог бы справиться с некромантом? Никого живого, раз пришлось вернуть к жизни Ланселя? Это было какой-то жестокой насмешкой: дать снова вдохнуть полной грудью, чтобы потом, когда дело будет сделано, отобрать едва обретенную жизнь. Чародейка следовала за рыцарем, стараясь не смотреть вперёд. Противно было осознавать, с каким уверенным упрямством Лансель шагает навстречу собственной смерти. Неизбежность грядущего тугим кольцом сжимала сердце. Разум лихорадочно искал способ спасти, уберечь нового друга, но разве ей по силам обыграть бога…
Впрочем, прежде, чем радоваться победе над Моргредом, до него нужно было ещё добраться. Спокойно ждать их некромант не собирался. Первым неладное заметил, как это ни странно, Дэрмин. Магожаб высунул морду на свежий воздух и таращил глазёнки на однообразный горный пейзаж, пока сама чародейка балансировала на тонком ледяном налёте, что покрывал камни.
— Какая странная туча… — пробормотал Дэрмин.
Аньюриэль напряглась. На её памяти ещё ничего хорошего за этими словами не следовало.
— Вот же гадство! — подал голос Лансель. — Быстрее! Под щит.
Чародейка подняла взгляд, всматриваясь в небо. Из-за края соседней горы поднималось что-то огромное, чёрное и бесформенное. Оно быстро увеличивалось в размерах, приближаясь к ним. Анью чуть прищурилась, всматриваясь.
— Стая птиц?! — она изумленно всматривалась в огромную массу пернатых, почти закрывшую солнце. — Только странно: они все разные…
— Они все мёртвые! — рявкнул Лансель, за ворот дёргая её под щит.
Глава 10. Отличный день для смерти
Ты мне ворон, ты мне ветер,
Когда зима придет, её встреть ты.
Дай ей песен, дай ей пищи,
Дай же ей всё, чего она ищет:
И верхнего мира, и горы стальные,
Рогатые шлемы, веера боевые,
И кровь дракона, и черный воздух,
И эти величиной с кулак твои звёзды.
Во тьме лишь твоя мне нужна рука,
И броня оперения легка, крепка,
Из подземного мира и вверх, и вверх.