Аман покачал головой.
— Вот почему.
Они наконец-то достигли вершины холма, за которым простиралась долина. Возможно, когда-то там было что-то похожее на поля. Кто знает, быть может, в этом мире существуют и демоны-пастухи, пасущие каких-нибудь демонических зверей. Вот только над долиной висела жуткая, чёрная даже на фоне неба воронка, обрамлённая ало-фиолетовым свечением. Казалось, что оно вращается, или это свет затягивало внутрь, будто в водоворот.
Аман почувствовал, как на коже спины проступила испарина, а колени непроизвольно подогнулись. Всё его существо в ужасе сжималось при одном только виде этой воронки. Хотелось бежать как можно дальше. Бегство казалось единственным возможным способом спастись. Свечение стало заметно ярче, набирая силу, увеличиваясь в размере.
— О, — равнодушно отметил происходящее Кармиан, — она опять проголодалась.
Светящиеся щупальца взметнулись, растягиваясь в разные стороны, круша долину и утягивая в воронку всё, что могли: камни, растения, обломки каких-то построек.
— Что это?! — Аман с ужасом смотрел, как нечто дербанит долину.
— Бездна. Она же — Пустота. Называй, как тебе больше нравится. Скоро она достигнет города, поэтому все предпочли сбежать подальше, чтобы отсрочить неизбежное.
— И ничего нельзя сделать?
— Пока её сдерживает Луна, но она скоро погаснет. Когда это случится, уже ничто не спасёт Фетранию. Просто представь себе отчаяние миллионов существ, запертых в абсолютной темноте с ненасытной тварью.
— Неужели ничего нельзя сделать? — Аман отвёл взгляд, не в силах более наблюдать за чудовищной трапезой.
— Акрасию защищает Солнце, сотворённое Руфеоном. Но Луна, которую сделал Игхарам… Получилась неполноценной.
— Это не ответ на вопрос.
— А он вообще есть, этот ответ? — Кармиан пристально посмотрел на него. — Ты принадлежишь обоим мирам. В тебе есть и Хаос и Свет. Ты способен понять и акрасийцев, и фетранийцев. Так что скажешь, демонам надо просто смириться со своей участью и умереть? У тебя есть ответ на этот вопрос?
— Нет, — Аман опустил взгляд.
— Вот о том и речь, — в голосе Кармиана слышались нотки разочарования. — Ты ещё не готов.
Новый портал расцвёл в воздухе прямо перед ними. Аман привычно шагнул в багровое марево, оказываясь в собственной комнате. Воздух показался неожиданно приятным и будто вкусным, даже несмотря на то, что всё ещё отдавал сыростью.
— Я надеюсь, однажды ты определишься с тем, на чьей ты стороне, Аман.
Демон кивнул каким-то своим мыслям и, не утруждаясь дальнейшими объяснениями, вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Аман стоял посреди комнаты. К запаху сырости примешивался лёгкий флёр цветов — так пахла та девушка — но он становился всё слабее. Тьма внутри неприятно ворочалась, растревоженная произошедшим.
Он не был уверен, какое решение будет верным. Кто же он? Не человек, но и не демон. Не тот и не другой — и оба одновременно.
Аман опустился в кресло, тяжело вздохнув. Проскользнула мысль о том, что можно наведаться в погреб, но он отмахнулся. Недолгий период алкоголизма, которому он так самозабвенно предавался, уже не приносил той лёгкости в мыслях, которая была прежде.
Нужно было о многом подумать. И определиться, что он чувствует. В голове был полнейший сумбур. От привычной картины мира не осталось даже обломков. Всё менялось, перестраивалось и оказывалось в разы сложнее, чем Аман себе представлял. Добро и зло, Свет и Хаос более не были чем-то плоским и конкретным. Они стали объёмными, с множеством граней и полутонов. Правильно ли, что демоны погибнут? Разве не верно, что они разделят судьбу своего мира? А если бы ситуация была обратной?! Если бы погибала Акрасия, считал бы он это правильным? И что от него хочет Кармиан?
Почему-то казалось, что демон, вопреки сказанному, очень хорошо понимает, что нужно делать в сложившейся ситуации. Любое слово, сказанное Кармианом, было частью какого-то плана, в котором Аману уготована определённая роль. Он не тешил себя надеждой, что демон относится к нему как к другу.
14.2
От холода пальцы занемели, и Аман потянулся к кристаллу для розжига, бросая искру в камин. Огонь разгорался медленно, неохотно. Белёсый дымок поднимался в трубу, изредка проскальзывая в комнату, разгоняя сырость запахом костра. Дрова трещали, шипела смола. Эти звуки напоминали ему о прошлом. Желанном и невозможном.