Глава 7. Сердце
Так блестит вода,
Когда лунный луч превращает ее в сталь.
Так поет стрела,
Когда тисовый лук выпускает ее в цель.
Так поет война —
Как тысячи ртов, распахнутых в новый гимн.
Так не видать ни зги,
Когда тень любви принимает тебя в плен.
Немного Нервно — Светлей
Анью аккуратно подходила к стражу. Тот следил за ней взглядом и пытался сказать что-то. Чародейка коснулась его кончиками пальцев, пытаясь создать ментальную связь, но получила лишь слабый разряд энергии в ответ. Судя по всему, страж был на последнем издыхании, если так можно говорить о куске камня.
— Если бы он мог нам помочь, — грустно вздохнул Пэн.
— Если этими существами движет жизненная сила великана, то, может, я смогу подпитать хотя бы этого, — задумчиво проговорила Анью, прикасаясь ладонью к эозину.
Камень оказался шероховатым и, на удивление, тёплым, внутри чувствовалась слабая искра жизни. Маленький огонек едва тлел, готовый вот-вот погаснуть. Колдунья разогнала энергию по телу, прикосновением делясь силой со стражем. Пламя жизни внутри эозина разгоралось, тускло засветились каменные узоры на его теле, зашевелились руки и ноги. Он медленно поднялся, растерянно озираясь по сторонам. Глубокая печаль отразилась на каменном лице.
— Смотритель, — эозин повернулся к ним, его голос был неприятно глухим и скрипящим. — Мы ждали тебя так долго. Как же тяжело говорить…
— Той энергии, что я отдала, не хватит надолго, — предупредила Анью. — Помоги нам пройти к сердцу Тортоика. Мы постараемся помочь ему.
— Ступай за мной, — страж повернулся и двинулся в сторону одного из переходов.
Анью шла следом, стараясь запомнить маршрут. Каменный страж смешно ковылял на коротких кривых ногах, длинные руки почти волочились по полу. Он озирался по сторонам и без слов было понятно, как грустно ему видеть свой дом в таком состоянии.
Они двигались по переходам, то спускаясь, то опять поднимаясь. Полумрак и однообразная обстановка делали своё дело — Анью потеряла счёт времени, лишь чувство тяжести в ногах намекало на то, что они идут уже очень давно. Пэн на её плече уставшим не выглядел. Он с удовольствием ел ореховые лепешки, которые захватил в дорогу, и запивал их чем-то из маленькой слепленной из глины фляги. Под ногами периодически проскальзывали нейроли, показывая, что они идут в верном направлении. Кроме того, количество безжизненных стражей и построек в этой части было больше, они словно приближались к центру поселения.
— Интересно, а как тут всё было, до того, как Тортоику стало плохо? — задумчиво проговорил мококо, рассматривая унылый пейзаж, что окружал их.
— Тортоик даёт нам свет и жизнь, — проскрипел их провожатый, — Смотрителя давно не было. Много времени мы ждали помощи. Нейроли сбиваются с пути и угасают, мои братья засыпают и не просыпаются. Искра Света… Сжигает Тортоика изнутри.
Они вошли в большой грот. Высокие стены уходили высоко вверх, теряясь в темноте. Под ногами кучковались мысли Тортоика, пытаясь протиснуться вперёд товарищей. Своеобразный затор образовался из-за того, что путь перегораживали уснувшие стражи и угасшие мысли. Приходилось аккуратно переставлять ноги, чтобы не наступить на них. Их провожатый, насколько мог, старался на ходу исправить положение, двигая каменные тела братьев или подталкивая вперёд те мысли, что светились ярче остальных — видимо, они были важнее других.
— Я был прав, Ковчег нужно унести, чтобы спасти Тортоика. Иначе здесь всё погибнет. Неясень больше не даст новых семян. Больше не будут появляться новые мококо и валунчики. Всё, что есть на Тортоике погибнет, — прошептал мококо.
— Долго нам ещё идти? — поинтересовалась Анью.
— Вам туда, — эозин указал рукой на парящий под потолком кусок скалы, размером с замок. — Это сердце нашего отца, там же сокрыта и частица Света, что он оберегал всё это время.
— Ого! — Пэн, широко распахнув глаза, смотрел на то, как мерно кружит вокруг своей оси каменное сердце великана. — Такое большое… И так высоко. Как нам туда подняться?