Анью стояла и в полнейшей растерянности слушала, как налаживается жизнь на острове в целом и у маленького народца в частности. Её снова считали героиней, а она совершенно не понимала почему. Ведь она не сделала ничего особенного, ничего такого, что не сделал бы кто-то другой, оказавшийся на её месте. Было странное ощущение, что её просто принимают за кого-то, кем она на самом деле не является.
— Пэн нам рассказал, как героически ты взяла на себя тяжесть ноши Тортоика и что ты унесла Искру Первозданного Света в безопасное место. Он поведал, что тебя благословила на это сама Пресветлая Нинав. Это похвально, — продолжали осыпать её похвалой.
— Мне лестно слышать это, — она медленно пятилась в сторону двери. — Но мне уже пора… Корабль ждёт, а демоны ждать не будут.
— Ох, кто бы мог подумать, что ветер странствий так скоро позовёт тебя в путь, кокомо. В таком случае, совету осталось решить ещё одно важное дело. Пэн, — бургомистр Корнелиус обернулся к юноше, поглаживая бороду. — Как смотритель Тортоика ты принял то решение, которое посчитало верным твоё сердце. Однако, отныне наш остров более не нуждается в смотрителях. Я займу полагающееся мне место среди старейшин, а ты отныне лишаешься своего предназначения и вправе сам выбирать свой путь.
Пэн неверяще смотрел на своего, теперь уже бывшего, наставника. Ему явно хотелось что-то сказать, но он только молча открывал и закрывал рот, нетерпеливо притопывая на месте.
— Что такое, Пэн? — Корнелиус тепло, совсем по-отечески, смотрел на него, — Я не стану удерживать тебя. Пусть никто из нашего народа прежде не становился мореплавателем, но тебя ведь всегда тянуло на пляж, к морю. Разве ты не хочешь узнать что там, за горизонтом?
— Хочу! Очень хочу! Анью, я могу отправится с тобой? — Пэн обернулся к ней.
— Со мной опасно…
— Это ерунда! — перебил её юноша, — Погоди, я быстро соберусь!
Пэн выскочил за дверь раньше, чем она успела возразить. Анью растерянно хлопала глазами, пытаясь понять, когда успела согласиться на такую ответственность. Всё же малыш мококо вряд ли сможет постоять за себя в случае столкновения с демонами, а это означало, что ей снова надо брать на себя ответственность за чужую жизнь. Анью покривила бы обеими душами, если бы сказала, что ей это в радость, но она так пока и не научилась говорить «нет».
— Ты уж присмотри за ним, кокомо, — Корнелиус остановился с ней рядом, задумчиво смотря на дверь. — Пэн добрый малый, но у него в голове свищет ветер. А мы будем беречь наш остров. Помни, тебе всегда будут рады на Тортоике. Вам обоим.
***
Следы, что оставались за ней на песке, быстро смывались волнами. Анью уверенной походкой шла по пляжу в ту сторону, откуда шла нить ментальной связи с Буревестником и Игнисом. На её плече Пэн торопливо проверял свои вещи, пытаясь понять, что он мог забыть.
— Не переживай, если вдруг и забыл что-то, это можно будет докупить. — попыталась успокоить его Аньюриэль.
— Ну и где мы купим одежду моего размера?
— Можно сшить. Я когда-то шила платья для кукол. Думаю, для тебя ненамного сложнее, — она улыбнулась.
— Платье?! Ну уж нет, я тебе не игрушка! — возмутился Пэн.
— Смотри, вот наш корабль, — она показала рукой в нужном направлении. — Это «Гордость Лютерии».
— Большой! — авторитетно заметил Пэн. — Он твой?
Анью сдержанно улыбнулась, понимая, что для Пэна даже шлюпка покажется большой, но вслух ничего говорить не стала. Все они для кого-то могут показаться маленькими. Тот же Тортоик наверняка относился бы к ней с той же мягкой снисходительностью, если бы не погрузился в сон. Всегда есть кто-то, кто больше и сильнее чем ты. Анью окинула взглядом галеон, вспоминая Силлиана. Было неожиданно приятно вспомнить, что есть место, где тебя ждут и, наверное, волнуются за тебя. Этот корабль связывал их, словно невидимая нить дружбы, даря душевное тепло. Она только сейчас поняла, как много значит для неё эта дружба и корабль, что стал её символом. Что бы не случилось, она будет беречь эту связь и «Гордость Лютерии», что её олицетворяет.
— Не совсем мой — друг подарил. — пояснила Анью.
— Ого! Тот же, что подарил тебе седые волосы? — Пэн едва ощутимо дернул за прядь волос.
— Нет, — ответила девушка, немного резче, чем того хотела.
Желание продолжать разговор закончилось. Пэн явно почувствовал смену настроения и молча вернулся в перебиранию содержимого своего мешочка. Корабль встречал её неоднозначной тишиной, едва заметно покачиваясь на волнах. Никто не бродил по палубе. Ветер, дующий с моря, не приносил даже обрывков разговоров. И, тем не менее, сидящей на вороньем гнезде Буревестник не передавал ей никаких сигналов беспокойства, спокойно наблюдая за окрестностями. Анью замерла у самой полосы прибоя, беспокойно смотря на корабль. Наверное, в этом момент матросы должны были увидеть своего капитана и отправить за ней шлюпку.