Carry on my wayward son
There'll be peace when you are done.
Lay your weary head to rest
Don't you cry no more.
Kansas - Carry on my wayward son
Силлиан поворошил угли в камине и поставил сверху небольшой котелок. После открыл коробку с пряностями и бросил пригоршню в вино. Следом отправилось мелко нарезанное яблоко и сушеный виноград. Воздух тут же наполнился ароматами кардамона, бадьяна, корицы и мускатного ореха. Аньюриэль, лежащая на шкуре урса перед камином, прикрыла глаза и медленно вдохнула, блаженно улыбаясь. Пряности доставляли в Лютерию из Аньшу и стоили они баснословно дорого, но это того стоило. К тому же этот вечер был особенным. Осталось лишь дождаться Амана, который обещал прийти на закате, после того как закончит дела в храме Кадана.
— Идёт, — Анью приоткрыла глаза.
Несколько минут ничего не происходило, и король просто помешивал вино со специями. Тихо открылась дверь в покои.
— Мы ждали тебя раньше, — Силлиан обернулся, приветствуя друга.
— Его Преосвященство решил воспользоваться моим визитом и задать несколько вопросов о состоянии Ордена в Артемисе, — жрец виновато улыбнулся и поставил посох к стене.
— От тебя разит ладаном, — колдунья совершенно по-кошачьи фыркнула, отворачиваясь.
— Долг жреца Руфеона требует моего присутствия на подобных службах, — произнес Аман, усаживаясь в кресло и доставая из внутреннего кармана кипу каких-то бумаг, пожелтевших от времени. — Сегодня как никогда важно попросить у Великого Творца сострадания к несчастным душам, обречённым влачить свою послежизнь столь прискорбным образом.
— Многие из этих «несчастных» сами же и заслужили такую участь, — Анью магией подманила к себе яблоко из корзинки и с хрустом вгрызлась в него.
— Довольно жестоко заявлять подобное, — жрец неодобрительно посмотрел на неё. — Все могут оступиться. Главное найти после смелость признать, что ошибся, и сделать всё возможное, чтобы это исправить.
— Что-то я не припомню никого, кто раскаивался бы в содеянном, — девушка пожала плечами.
— Это потому, что ты убиваешь всех разбойников и грабителей! — обличительно ткнул пальцем в колдунью мужчина. — Ты никому не оставляешь даже шанса на раскаяние!
— Вы можете хоть сегодня не препираться на эту тему? — Силлиан скрестил руки на груди, переводя взгляд с жреца на колдунью и обратно.
— А я и не начинала. Это всё он.
— Ну знаешь ли! Могла бы проявить больше уважения к человеческой культуре и хоть раз сходить со мной в Храм. Сегодня же осеннее равноденствие! Именно в этот день, когда Свет и Тьма становятся равны по силе, Руфеон может услышать плач души, раскаявшейся в своих грехах, и даровать ей покой в Небесных Чертогах. Поэтому жрецы всю ночь несут службу, молясь за несчастных, мечтающих о прощении.
— То есть можно грабить и убивать, а потом попросить о прощении и тебе всё спустят с рук? — Анью скептически смотрела на жреца, всем своим видом показывая, что его религиозные убеждения её не проняли.
— А ещё в эту ночь призраки и нежить становятся намного сильнее и нападают на незадачливых путников, которые не успели спрятаться в домах и тавернах до наступления темноты. Поэтому эту ночь и называют «Ночь проклятых». Но порой даже крепкие стены не могут уберечь человека и тьма вторгается в жилище, собирая кровавую жатву, — Силлиан придал лицу загадочное выражение, стараясь развеять повисшее между друзьями напряжение.
Чародейка переглянулась с жрецом, очевидно не понимая, как надо реагировать. Аман сохранял невозмутимое выражение на лице, словно простонародные поверья были ниже его жреческого чувства собственного достоинства.
— Да ладно вам! Вы что, никогда не слушали страшные истории у костра в эту ночь? — король обводил друзей взглядом.
— Я рос при Леонхольском соборе Первозданного Света и эту ночь мы проводили в молитвах.
— Я вообще впервые слышу про такой праздник, — Анью пожала плечами.
— Аман, ну ты же должен был хоть раз слышать про «Шеакрийскую мессу»? — с надеждой в голосе спросил Силлиан.
Жрец нахмурился и поджал губы. Реакция была более чем красноречивая.
— А это что? — заинтересованно спросила колдунья, кидая огрызок яблока в камин, где его тут же поймала саламандра.
— Много лет назад в эту ночь что-то напало на храм Руфеона в Шеакрии, — тихим голосом ответил Аман. — Убили всех жрецов, прямо во время службы, всех послушников и простых людей, кто был в храме. Утром прихожане нашли только мертвые тела. Никто не знает точно, кто и почему убил служителей Руфеона. Поговаривают, что на храм напали какие-то сектанты, служащие Тьме. Вроде находили какие-то предметы и следы кровавых ритуалов, но я не могу сказать, так ли оно на самом деле. «Шеакрийская месса» и по сей день остаётся загадкой.