Злость и отчаянное желание мести придали ему сил и Кукел смог наконец-то снять себя с распорки, на которой висел всё это время. Потребовались усилия, чтобы доползти до сарая и открыть дверь.
Он никогда не задавался вопросом, откуда в его голове взялись нужные знания, чтобы смастерить себе новые руки и ноги. Сильнее и удобнее тех, что были прежде. Теперь Кукел мог твердо стоять и быстро двигаться. Коса стала его оружием, а тыква с вырезанным оскалом закрыла нарисованное лицо. Потекшее от дождя, оно стало свидетельством вечного горя своего хозяина. Он ходил и искал тех людей в полях каждую ночь. Случайно встреченные фермеры дали ему новое имя — Тыкверт.
Долгие годы бродил Тыкверт по Солнечным полям, словно не замечая, как один сезон сменяет другой. Годы складывались в десятилетия, а те, в свою очередь, в столетия. Неисполненная месть терзала разум Тыкверта и со временем в каждом встречном он начал видеть черты тех, кто когда-то лишил его семьи. Остро заточенная коса легко отделяла человеческие головы от тел, на краткий миг принося ему мрачное удовлетворение.
И по сей день можно услышать истории редких смельчаков, что не побоялись отправиться в Солнечные поля ночью. Хотя далеко не все из них смогли вернуться…
***
— И зачем ты ей вообще это рассказал? — недовольно ворчал Аман.
— Кто ж знал, что дело примет такой оборот… — Силлиан виновато улыбнулся.
— Поторопитесь, пока я молода! — Анью стояла на вершине холма и махала им руками.
— Зачем ты напоил её? — в который раз задал вопрос жрец и с каждым разом претензии в его голосе становилось всё больше и больше.
Король лишь грустно вздохнул в ответ. Кто мог знать, что колдунье взбредёт в голову тут же отправиться на поиски Тыкверта? Ведь ни одному нормальному человеку в здравом уме не захочется рисковать жизнью просто для того, чтобы посмотреть на страшилище из старой сказки. Но Аньюриэль не была человеком. И нормальной её назвать было сложно. А если верить Аману, то и в своём уме эта взбалмошная чародейка бывала крайне редко…
— Там алкоголя-то капля была. Я же нормально себя чувствую, — попытался оправдаться Силлиан. — И к тому же она и на трезвую голову вполне может выкинуть что-то в этом роде…
— И поэтому я ещё раз спрашиваю тебя, зачем ты вообще рассказал ей эту байку о Тыкверте?
— Ну-у… Первое, что на ум пришло. Ещё поговаривают, что в крипте под храмом Кадана призрак демона обитает, но это, на мой взгляд, совсем уж неправдоподобно. Все знают, что демоны — твари бездушные.
Он резко одернул себя, искоса глянув на друга. По лицу Амана невозможно было прочесть, задело ли его подобное высказывание. Всё же король слишком часто забывал, что в одеяние жреца Пресветлого Руфеона облачён не совсем человек. Назвать Амана демоном не поворачивался язык… Жрец никак не отреагировал на слова и Силлиан решил, что ничего страшного не случилось.
Тихо шелестел ветер, покачивая ветви редких деревьев, растущих у обочины. В сравнении с Лютераном здесь было необычайно тихо. Россыпь звёзд и узкий рожок убывающей луны украшали небосвод. Темноту рассеивала лишь небольшая сфера света — заклинание жреца.
— А мне завтра с утра надо на заседание Большого Совета, — словно ни к кому конкретно не обращаясь, протянул Силлиан.
Не то чтобы его беспокоило грядущее мероприятие. Зевать молодой король на нём будет независимо от того, сколько проспит накануне. Просто хотелось разбавить непривычную тишину. Вечно шебутная Аньюриэль умчалась вперёд, обозвав их унылыми улитками. Чародейку невозможно было удержать на одном месте, хотя Силлиан находил в её непоседливости определенную прелесть.
— А мне книги надо в библиотеку вернуть, — так же задумчиво проговорил Аман. — Ещё позавчера надо было… Я запамятовал.
— Не знал, что ты способен на такой подлый поступок, — король рассмеялся, смотря на друга. — Общение с Аньюриэль скверно сказалось на твоём характере.
— Кстати, а где она? — жрец пропустил шутку мимо ушей и растерянно озирался по сторонам.
Они достигли вершины холма, с которого девушка махала им. Вот только чародейки там не было. И нигде вокруг не наблюдалось никого похожего. Да и вообще никого не наблюдалось. Они остались вдвоем посреди холмов… В низине тянулся покрывалом туман, закрывая пустые поля молочной белизной. Тишина стала оглушительной. Не было ни пения сверчков, ни уханья сов. Даже ветер прекратил завывать в ветвях деревьев.