— Что ты тут делаешь?
— Сейчас мой черед задавать вопросы. Блондинчик, я тебе нравлюсь?
— Пей, — Карлос подтолкнул к ней бокал, довольный тем, что наконец-то хоть один раунд за ним.
На мгновение показалось, что Джана разочарованно вздохнула, но Карлос не мог быть уверен в этом. Слишком сильно шумело в ушах. Пиратка спокойно опустошила бокал и тихо поставила его рядом с другим.
— Бутылка закончилась, а играть дальше мне стало не интересно, — она встала, поправляя на себе красный камзол с вышитым на нём золотой нитью гербом — выпрыгнувшей из воды рыбой-парусником.
— Я ещё не проиграл! — он попытался встать и перегородить путь пиратке.
Ноги неожиданно подвели, колени подогнулись, будто вместо суставов там оказалась вата. Карлос рухнул обратно на стул.
— Ты пьян, а я победила, хотя и проиграла. По правилам я имею право на свой приз, блондинчик, — Джана смотрела на него с плохо скрываемым торжеством.
Карлос изо всех сил пытался вспомнить, на что они спорили. Он точно знал, что собирался отдать эту наглую девку под суд. Но вот что запросила Джана? Карлос, хоть убей, не мог вспомнить, на что спорила Чернозубка. Не мог же он быть настолько глуп и самонадеян, что не уточнил, что пиратка запросит за свою победу. Или мог?
Пока мысли хаотичным потоком метались в его голове, Джана перегнулась через стол, схватила его обеими руками за ворот рубашки и резко прижалась своими губами к его. Карлос от растерянности попытался что-то возразить, но лишь позволил её языку проскользнуть в свой рот. Мягкая, солёная с привкусом рома. Она опьяняла гораздо быстрее, чем любой алкоголь, но стоило ему поддаться на эту, несомненно, бесстыдную провокацию, поцелуй разорвался, а Джана, словно дикая кошка, исчезла в окне, оставив ему лишь растерянно смотреть ей вслед.
***
Всё шло своим чередом. Дни сменяли друг друга, одна работа сменялась другой, круговорот бумаг на его столе пока так и не закончился… Карлос растерянно посмотрел на окно за своей спиной. На улице было уже ощутимо прохладно, ему приходилось надевать шерстяной жилет, но Карлос продолжал держать по вечерам окно открытым и топил камин. Что он ждал от этого своего действия, он и сам не мог понять. Однако ночная гостья больше не появлялась с того раза. На следующее утро после проигрыша, губернатор, несмотря на сильнейшее похмелье, перетряс весь порт, а потом и всё побережье. Ничего не украли, пиратов нигде не было. Лишь несколько рыбаков подтвердило, что видели корабль из черного дерева под чёрными парусами, отплывающий от берегов Лютерии ранним утром.
Чернозубка ушла… Карлос испытывал по этому поводу смешанные эмоции. С одной стороны, всё шло отлично: торговцы и рыбаки успокоились, мирная жизнь вернулась в эти воды. Но какая-то затаённая тоска заставляла мужчину каждый вечер открывать окно в ожидании неизвестно чего. Сам себя он успокаивал тем, что жаждет поквитаться за тот проигрыш. Однако Альберто, принося ему ужин или подкидывая дрова в камин, лишь тяжело вздыхал и качал головой, смотря на молодого губернатора. Мало кто мог знать Карлоса Альваро лучше, чем человек, который его вырастил. Эта неожиданная перемена не могла укрыться от не по-старчески зоркого взгляда. Как и тот факт, что бар в кабинете губернатора теперь был заполнен исключительно элитными напитками, но ничего из этого не предлагалось гостям.
Дни шли, сливаясь в недели. Недели сменялись месяцами. Шерстяная жилетка сменилась шерстяным пледом, а потом снова вернулась. Карлос упрямо оставлял окно открытым. Покрывались пылью дорогой медовый ром из Берна, рисовая водка настоянная на змее, из Аньшу, забористая загорская цветочная бражка и коллекционные вина из погреба резиденции Альваро, многие из которых стоили целое состояние.
С наступлением весны, Карлос начал ловить себя на том, что порой сидит и задумчиво смотрит в стену. Внутри поселилось странное опустошение, причин которому просто не было. А ещё он всё чаще засматривался на листовки о розыске, подмечая несоответствия с оригиналом. И взгляд у Чернозубки был другой, и черты лица мягче, и улыбка была совсем не такая злобная и надменная, а скорее по-женски лукавая. То и дело он прокручивал у себя в голове их последний разговор. И каким чудом в хмельной голове отпечаталось каждое слово? Мерзкое ощущение недосказанности грызло его изнутри.
К чему был тот пассаж… Зачем он это ляпнул? Верно говорят, что пьяный говорит прежде, чем голова думает. Сказал бы он так на трезвую голову?
Карлос поднялся из-за стола, понимая, что сосредоточится на работе у него не получается. Нужно было вдохнуть немного свежего воздуха. Он твердым шагом вышел из кабинета.