— Если одна это сделала, то другая…
— Другая поступит так же — увидишь!
Насмешливые глаза Мания стали колючими:
— Оба мы бедняки, скарб наш скуден, но у нас есть руки, чтобы заработать на хлеб. И всё же ни одна девушка не выйдет за нас. Даже твоя Тукция…
Сервий вскочил, сжимая кулаки:
— Ты, куриная голова, оставь Тукцию в покое! Ты просто зол на неё.
Глаза Мания засверкали, но Тит положил ему руку на плечо:
— Довольно споров! Ты первый начал…
— Он завидует мне! — крикнул Сервий.
— Завидую? — злобно засмеялся Маний. — Разве мудрый завидует глупому? Уж не думаешь ли ты, Сервий, что Тукция единственная девушка в республике?
— Для меня — единственная… Да и для тебя тоже, иначе бы ты не стал завидовать!
Маний ударил котомкой о землю, взметнув дорожную пыль.
— Пусть злые боги вырвут у тебя лживый язык! — закричал он, подступая к Сервию.
Тогда Тит встал между ними.
— К чему ссориться? — заговорил он, спокойно поглядывая на соперников. — Я защищаю Тукцию не потому, что она сестра моей жены. Я знаю — Тукция любит Сервия. И пусть любит. А ты, Маний, найдёшь себе другую девушку…
— Лучше Тукции!
— Лучше или хуже — твоё дело. А нам пора идти. Марий, наверное, гневается, что мы опаздываем в легион, надо спешить.
— А далеко ещё идти? — спросил Сервий.
— Ровно столько, сколько нужно, чтобы дойти до Рима, — усмехнулся Тит.
Сервий шёл сзади.
Мысли его возвратились к Тукции: он сравнивал её с самой Венерой, сошедшей с Олимпа[8] чтобы порадовать сердце бедняка.
«Если бы Деций согласился отдать за меня Тукцию, счастливее человека не было бы на свете!»
Сервий думал о своей Тукции, и путь не казался ему таким трудным.
Глава II
Центурион-примипил яростно взмахнул виноградной лозой:
— Что отстаёшь?
Удар пришёлся по плечу легионера, и, скользнув, лоза задела юношу, шагавшего рядом с ним.
— Что убавил шаг, красавец? — крикнул центурион юноше. — Винограда захотел?!
Румяное лицо юноши побледнело, голубые глаза потемнели, брови сдвинулись, движения стали резкими, порывистыми.
Центурия шла по Марсову полю ровным шагом, сверкая медными нагрудниками, иберийскими[9] мечами, вытянутыми копьями, шлемами, украшенными прямыми чёрными перьями.
Она надвигалась с тяжёлым топотом, отбивая шаг, грозно звеня оружием.
Центурион стоял, выжидая, когда эта живая стена приблизится и можно будет остановить её.
— Сто-о-ой!
Центурия замерла, только взметнулись чёрные перья.
Юноша облегчённо вздохнул, искоса взглянул на товарищей справа и слева, но те прямо смотрели перед собой.
Примипил обходил строй, опрашивая новых воинов — кто они, откуда родом. Это был Марий, центурион, отличившийся в Иберии. Ему приказано было проверить выучку всех воинов легиона. Несколько дней подряд он заставлял их шагать.
С виду Марий казался мрачным, суровым. Крючковатый нос и быстрые желтоватые глаза придавали его лицу выражение хищной птицы. Да и голос его был груб, повелителен и насмешлив.
Марий остановился перед юношей, оглядел его с ног до головы и спросил:
— Кто ты?
— Тиберий Семпроний Гракх! — гордо ответил юноша, подняв голову выше, чем полагалось.
На лице примипила изобразилось изумление, виноградная лоза дрогнула в руке.
— Клянусь Марсом, уж не родственник ли ты знаменитого консула Гракха, воевавшего в Иберии?
— Я сын его.
— И ты, нобиль[10], шагаешь рядом с деревенщиной! — вскричал Марий.
— Я должен пройти военную выучку — так приказал мой шурин, консул Сципион Эмилиан. Война требует хорошо обученных легионеров, — прибавил Тиберий, заметив впечатление, произведённое на центуриона.
— Слава Марсу! — воскликнул Марий, с уважением взглянув на юношу. — Вижу, не иссякла ещё римская доблесть! — И подумал: «Боги сегодня удерживали не раз мою руку, когда я кричал: «Эй ты, красавец, перемени ногу!» Или: «Что рубишь мечом, как мясник топором?»
Прислушиваясь к беседе Тиберия с примипилом, воины с удивлением поглядывали на своего товарища. Когда Марий, дав отдых центурии, удалился к жертвеннику Марса, где собирались военные трибуны[11] и центурионы-примипилы, Тиберий заговорил с легионерами:
— Вас удивляет, что я стал воином… Но я хочу научиться владеть мечом, копьём, быть выносливым. Не так ли, Тит?
Тит резко ответил:
— Нет, господин, ты большого дела не сделаешь: там, где нужны сила и выносливость, ты отстанешь от плебея.
— Время покажет, отстану ли я. — Тиберий был задет за живое.