– Отец? – крикнула она.
– Трэдис?! – отозвался из глубины сада удивлённый голос.
Девушка побежала в ту сторону и, пробравшись сквозь колючий кустарник, вышла на небольшую, скрытую среди густой зелени площадку, где стояла белая скамья рядом с маленьким журчащим фонтаном, а на толстой ветке цветущего дерева привязаны были скромные качели. Король Аластеир сидел на скамье, повернувшись к нежно-голубым цветам, и вдыхал их аромат. Этот уголок сада король создал в честь Трэдис, чтобы отразить в нём цвет красивых голубых глаз дочери.
– Отец? – девушка замерла, не веря своим глазам.
Король обернулся, удивлённо разглядывая дочь.
– Трэдис? Как же… ты мне снишься?
– Как и ты мне сейчас, – ответила всадница, чуть сдерживая слёзы и ком, подступивший к горлу. – Я появилась здесь с помощью… магии, – зачем-то добавила она. – Но ты не можешь этому верить…
Король усмехнулся:
– Уверена? Ну, подойди же ко мне!
Он поднялся и развёл руки с доброй улыбкой. Трэдис сразу же бросилась в его тёплые объятия, чувствуя, как слёзы пропитывают лёгкую рубашку её отца. Король гладил дочь по голове, что-то нежно приговаривая, и Трэй вновь ощутила себя маленькой девочкой. Наконец, он отстранил девушку от себя.
– Дай мне посмотреть на тебя. Как же ты изменилась! Стала такая взрослая и красивая! – улыбнулся король, в чём Трэй молча засомневалась: она была худа, волосы, неровно подстриженные Шерил, нечёсаными локонами спадали на грудь. Но отец, кажется, не замечал того, что в себе видела девушка. – Как же выросла! – продолжал повторять он. – Моя маленькая жрица.
– Я теперь не жрица, папа, – с гордостью произнесла Трэдис, – я стала всадницей, настоящей, с меткой дракона на плече.
Аластеир немного нахмурился, а затем снова заулыбался:
– Ну, значит, ты совершила нечто достойное, раз заслужила её! Я ведь даже думал, что ты погибла, – вдруг мрачно добавил он, – пока не получил известие от Дарена, это произошло ещё осенью.
Холодная волна стыда окатила Трэй.
– Прости, – прошептала она.
– Разве это твоя вина? – удивился король. – Скорее мне следует просить прощения за допущенную мысль о том, что ты могла погибнуть. В Старых землях ты не одна…
– Да. И, отец, я знаю, кто моя мама, она иногда являлась ко мне во снах и помогала. И сегодня она… она пришла сказать, что ты… что мы больше…
– Я понимаю, Трэдис. Я чувствую это.
– Но это не может быть правдой! – девушка залилась слезами и снова уткнулась в грудь отца. – Макс обещал, что тебе помогут, что у него в Лаури есть друг… Ты же не можешь уйти… Почему сейчас? Почему вообще?.. Это Кларисса… она травила… Я ненавижу её!
– Перестань, Трэдис, – тихо произнёс король, – я знаю, что это сделала моя жена, но не хочу, чтобы по её вине твоё сердце наполнилось ненавистью. Это ужасное, пожирающее изнутри чувство. От него гниёт душа, дорогая, избегай его, забудь о королеве. Если не она, то кто-нибудь или что-нибудь оборвали бы мой жизненный путь. Я устал, Трэдис, очень устал, мне пора на покой. И я знаю, что оставляю королевство не в лучшее время, когда над миром нависла опасность, но твой брат, оставшийся в Лаури, примет мудрые решения и защитит наши земли, я не сомневаюсь в этом. Ты, Трэдис, так далеко сейчас от дома и так близка к ожившей тьме, а я не в силах помочь тебе. Но вскоре я смогу стать даже ближе, чем был раньше. И моя звезда, моя Амэлиэль, снова будет рядом, и мы вместе станем оберегать тебя и тех, кто тебе дорог.
Трэдис взглянула на спокойное лицо отца в удивлении. Так вот как на самом деле звали Леди в белом?! Девушка почувствовала себя странно: с одной стороны, знание имени искажало ощущение таинственности, исходящее от эльфы, но с другой, делало её более близкой, родной, настоящей. Амэлиэль… И почему оно так походило на «Амелия», то самой имя, которое всадница однажды выбрала для себя? Было ли это решение отзвуком прошлого? Девушка ещё раз повторила про себя: «Амэлиэль», и тепло прокатилось по её телу. Она снова посмотрела на отца: по его лицу блуждала какая-то неведомая всаднице блаженная тень. Он вспоминал. Вспоминал своего лебедя. Они немного помолчали, и затем Трэй вдруг произнесла: