Он замолчал, а Трэдис почувствовала, как внутри что-то болезненно скручивается.
– А что это за «битва всадников»? – спросила она, чтобы разрядить обстановку.
– Неужели не слышала? – удивился Крис. – Это последнее испытание для всадника, что-то вроде посвящения в члены Ордена. Нужно справиться с несколькими опасными заданиями. Это не смертельно, но несчастные случаи редко, но всё же случались. Эти битвы самые ответственные моменты в жизни каждого всадника.
Трэдис ужаснулась. Все годы, что молодые люди находятся на обучении в Ордене и без того не назовёшь простыми, а тут ещё и опасные испытания.
– Ну да ладно! – воскликнул всадник. – Что-то все тут поникли, давайте-ка я вам что-нибудь поинтереснее расскажу!
И он принялся увлечённо повествовать о своих весёлых отношениях с разными представительницами прекрасного пола, ничуть не смущаясь подробностей и не обращая внимания на недовольный взгляд Шерил, которой только сегодня предлагал выйти за него замуж. Трэй поначалу смеялась над его историями, но затем стала замечать, что уже не улавливает нить разговора, глаза начали слипаться, и вскоре она уже лежала на плече Дарена, погружаясь всё глубже в крепкий сон.
Глава 39: Клятва
На утро королева Фабьен вышла на крыльцо парадного входа, чтобы с его возвышения произнести речь перед народом, как и было обещано.
– Да восславит ваш день А́нар! – воскликнула она, и люди произнесли то же приветствие в ответ. – Все мы пребываем в смятении и печали, ведь наш дом, наш славный город погиб. И моё сердце болит, когда я думаю об этом. Но душа Золотого города всё ещё жива, ведь вы, его жители, унесли её с собой. Ни крепости, ни башни создают город, а только его народ. Нам пришлось вернуться к истокам самого королевства, и здесь мы начнём всё заново, построим новый мир, сложим новую историю. Я надеюсь, что Золотой город возродится вновь, надеюсь, что на его останках можно будет взрастить новое зерно жизни. Но сейчас мы должны принять свою судьбу, благодарить богов за спасение. Пока мы все вместе – наша сила бесконечна! Помните об этом. Ваша королева всегда будет рядом со своим народом до последнего вздоха! Будет рвать дикий плющ руками и не побрезгует взяться за метлу, чтобы обустроить новый дом для всех нас! Но так же я призываю вас помнить: враг ещё бродит свободно, пропитывая невинной кровью древние земли. И он придёт сюда уже в скором времени, и будет ждать битвы. И мы дадим ему эту битву! Пусть за ними шлейфом тянется мрак, пусть рычание дракона подобно грому, но на нашей стороне великая сила света! Мы не воюем ради войны, а боремся за нашу свободу и наши семьи! Боремся за земли древних королей, за память эльфов! За вечное освобождение от страха и за жизнь наших потомков! Вся сила, вся энергия Великого королевства питает нас, помогает нам, и мы, такие разные и непохожие, будем вместе сражаться за неё! Так пусть они приходят, чтобы навсегда исчезнуть!
Раздались ликующие возгласы, даже корненги воодушевились. Трэдис судорожно вздохнула: Фабьен может и удалось поднять дух, но никакая речь не могла избавить её от тягучего страха, перетекающего из головы в пятки и обратно, как из сосуда в сосуд, ведь она знала, что никто, кроме неё не сможет приблизиться к Фенуму, и эта встреча вселяла в неё только ужас.
Но все последующие дни Трэдис не хватало времени, чтобы думать о своих переживаниях. Весь город потонул в шуме непрекращающихся работ, а воины готовились к предстоящей битве. Всадница тоже усердно практиковала свою стрельбу из лука и борьбу в поединках. Рана Джона затянулась, и он хватался за любую возможную работу. От военных сборов его пока освободили, что Уоллес, разумеется, воспринял чуть ли не как личное оскорбление, но под напором Криса, Шерил и Трэдис смирился и теперь, каждый раз наблюдая за поединками девушки, отпускал полезные, но зачастую, ехидные замечания, к которым всадница постепенно привыкла.
Дни становились теплее, воздух наполнился особыми запахами поздней весны. Трэй чувствовала себя спокойно и даже радостно, как могла, наслаждалась свободным и счастливым временем и набиралась сил. Она знала, что где-то там враг тоже копит энергию, жиреет, как огромная муха. Девушка несколько раз пыталась поговорить с Лори, которая за привычным для неё делом в помощи другим стала чувствовать себя гораздо увереннее и не дёргалась от каждого шороха, но так и не смогла заставить себя подойти к ней. Для того чтобы отложить разговор и с Максом, также находилась масса причин. Каждый раз её обдавало холодом, и она ощущала себя испуганной девочкой-подростком. С Джоном она не хотела это обсуждать, ему вообще не следовало знать о таких переживаниях всадницы.