Лис усмехнулся и направился к выходу, но внезапно остановился.
– Я люблю нарушать правила игры и поэтому могу дать ещё одну маленькую подсказку. Ты, – он указал на Трэдис, – подойди!
Девушка приблизилась, и юноша, склонившись, прошептал ей на ухо:
– В деревне вы увидели то, что бывает, когда встретишь Фенума. И ещё, я слышал его голос в вашем сознании. Но разве драконам свойственна речь, а? Подумайте об этом! – и он быстро скрылся во тьме, и даже шагов его не было слышно. Трэдис в изумлении застыла на месте. Хотел ли Лис запутать её или намеревался помочь?
[1] Veritas et dolus – правда и обман
Глава 18: Все дороги ведут в цирк
Макс и Трэй поспешили вернуться к остальным. Они шли молча. Юноше не нравилось то, что они выпустили Лиса на свободу, но теперь, если тот не солгал, они знали, где искать чашу. Войдя в парадную залу, воин и всадница замерли в недоумении: комната оказалась пуста. Здесь не осталось даже малейшего намёка на то, что в заброшенном замке побывали люди. В зале царила звенящая тишина.
– Что, во имя лунн, здесь происходит? – воскликнул Макс и подбежал к окну, надеясь увидеть отряд на улице, но кроме больших сугробов ничего не обнаружил.
– Джон! – крикнула Трэдис. – Джей! Бартон!
Никто не отзывался.
– Тише! – остановил девушку Макс. – Если их забрали враги, то нам следует оставаться незаметными.
Они в недоумении продолжали оглядывать пустую залу, будто надеясь, что отряд вновь может появиться перед ними.
– Постой-ка, Трэй, подойди сюда!
Макс что-то заметил. Девушка быстро приблизилась к юноше. Из стены, у которой замер воин Обруча, торчал кинжал, каким-то образом по рукоять вошедший в каменную твердь и удерживающий своим лезвием маленький клочок бумаги и чёрную маску с пустыми глазницами.
– «Вам так полюбилось освобождать пленников? Тогда я предоставлю ещё одну возможность, юная леди», – прочитал Макс оставленную записку. – Кажется, это послание только для тебя. Можешь объяснить?
Девушка лишь бросила мимолётный взгляд на листок в руках юноши и молча рассматривала маску, а затем задумчиво произнесла:
– Вот и тени прошлого стали нагонять меня!
И в тот же момент в зале загорелось голубым сиянием зеркало, то самое, единственное, неразбитое, которое Трэй видела во сне. Свет ослепил глаза, и словно чья-то невидимая рука затянула девушку и воина в зазеркальную неизвестность. Яркая вспышка погасла, и заброшенный замок вновь погрузился во мрак и покой.
Трэдис повалилась на землю, будто от сильного толчка. Боли от падения она почти не почувствовала, но ясно ощутила резкий холод. Её руки и ноги погрузились во что-то рыхлое и похрустывающее, и до того, как девушка открыла глаза, она поняла, что лежит в снегу. Всадница подскочила, и белые хлопья посыпались с её одежды. Она была одна посреди простирающейся вдаль равнины и упирающейся по правую руку в невысокий холм. А посреди этой белоснежной долины тянулась широкая лента ездовой дороги, утоптанной лошадиными копытами и колёсами многочисленных повозок.
– Макс! – закричала Трэй, но никто не отозвался. – Что же происходит?
Оглядевшись, она не увидела ничего, говорящего о близости хоть какого-нибудь поселения. Куда ведёт эта дорога? Куда делись все остальные? И как ей выбраться отсюда? Но прежде, чем Трэдис успела решить, куда следует идти, издалека послышались прерывистые звуки, сначала невнятные, а затем становившиеся всё громче. И вот уже чей-то голос, весело напевающий песенку, разливался по долине, и из-за холма выехал ряд двигающихся друг за другом повозок покачивающихся на буграх:
«Сколько глупых есть людей
Без сердец и без костей!
Без извилины в мозгах,
В злате, в красных сапогах!
Все: один важней другого!
Ну, а нам дана дорога.
Каждый город – наш удел
Для смешных, весёлых дел.
Всех оставит в дураках
Тот, кто прячет туз в руках!
Угадайте, господин…»
Первая повозка, запряжённая двумя лошадьми, остановилась возле девушки, и маленький мужичок с глазками, в которых посверкивали маленькие огоньки, восседавший на козлах, оборвал песню:
– Вы, может быть, зимняя фея или лесная нимфа, хотя леса здесь и не видать?
– Нет, – растерянно ответила Трэдис.
– Ну, значит, вы – странница, потерявшая свою дорогу, как я могу судить по вашему взгляду и абсолютному одиночеству.