– Мне раньше никогда не приходилось слышать эту историю, – удивилась всадница, замечая про себя сходство её имени и названия дерева.
– Ох, мисс! Сколько столетий уже пролетело в нашем мире, всех легенд и не расскажешь. А многих из них мы не знаем вовсе, и канули забытые истории в реки забвения. Что-то рассказы о древности разморили меня. Не сидите здесь долго, камин уж не горит. Пусть святая Исила хранит ваш сон! – и мужчина удалился, с трудом борясь с зевотой.
Трэдис вновь подошла к рисунку, проводя пальцами по его ветвям и причудливым листьям. Он не зря появился здесь, но для какой цели девушка не могла разобраться. Огарок свечи погас, но не успела Трэй очутиться во тьме, как её медальон вспыхнул. Изображение на стене тоже наполнилось светом, и Трэдис, влекомая новым чувством, приложила ладонь к широкой кроне. Мягкое серебристо-молочное сияние разлилось по залу, преображая деревянный потолок в хрустальный свод Имиринта, и стало словно поглощать девушку. Она зажмурилась и хотела убрать руку, но та словно погрузилась в желе. В голове зазвенели колокольчики. «Смотри! – раздался откуда-то женский голос. – Его свет не опасен для твоих глаз. Смотри!» Трэдис переборола свой страх и открыла глаза. Сияние залило всё вокруг и словно утянуло всадницу в неизвестность. Она упала, погрузившись в глубокий сон, а в комнате снова стало темно.
«Кони скакали по лесу, преодолевая овраги и поваленные деревья. Они быстро неслись к месту битвы, а на их крепких спинах восседали эльфы в тёмно-синих и зелёных одеждах, расшитых золотыми нитями. Их длинные волосы, заправленные за остроконечные ушки, блистали на солнце. В руках воины держали белые луки, покрытые позолотой, отчего напоминали дугу месяца, рождающегося в новой ночи, а натянутые тетивы дрожали серебром, словно вобрали в себя свет далёких звёзд, и каждый раз, выпуская в полёт стрелу, звенели, как тонкие струны арфы. Блестящие наконечники всегда пронзали свою цель, и уродливые тролли и чёрные ведьмы падали замертво. Отряд эльфов обступил со всех сторон поляну, на которой в окружении отродий чёрного дракона оказались люди, их лошади фыркали, вставали на дыбы, мечи сверкали, а крики заполняли лес. Но дети первых ранд поразили врага, а те, кому удалось спастись, бежали в страхе. Эльфы успокоили своих жеребцов и, сложив оружие, расступились: на поляну величавым шагом прошёл олень. Его светло-коричневая шёрстка золотилась, как пыльца на весенних цветах Имиринта, а ветвистые рога возвышались над его головой, напоминая королевский венец. Олень нёс на себе наездницу: девушку с волосами, струящимися, как водопад, с глазами цвета летнего неба и в одеждах, белых, как снег. На голове её сверкал обруч из хрусталя, и один из кристаллов опускался на лоб, напоминая каплю росы в свете восходящего солнца, а на груди покоился медальон с изображением Трэдамии. И люди, и эльфы склонили головы, приветствуя Леди в белом.
– Рада видеть воинов Золотого города, хоть и обстоятельства нашей встречи весьма печальные, – произнесла она, и этот голос, чистый, как горный ручей, подхватил ветер.
– Приветствуем вас, госпожа, – спешившись с лошади, ответил один из людей, – и благодарим за помощь!
Эльфа с улыбкой кивнула.
– Почему же тёмные создания напали на вас посреди дня? Огонь войны разгорается, но мы не думали, что их страх света исчезнет так быстро.
– Тень Фенума стала слишком большой, госпожа. Мы едва успеваем разгонять отряды его войск, – произнёс всё тот же молодой человек. – Боюсь, мы пока далеки от победы. Слава богам, вы вернулись, чтобы защитить королевства людей!
– Мы пришли помогать, а не защищать, – мягко поправила его повелительница.
– Сегодня, – продолжал воин, – мы узнали, что ещё один белый дракон убит. Его бездыханное тело видели у реки Странствий. Мы направлялись туда, когда на нас напали.
– Ещё один! – негодующе воскликнул другой эльф, находившийся подле своей королевы. – Так их совсем не останется на земле!
– Как смеет он уничтожать себе подобных! Белые драконы лучше всех чувствуют души эльфов. Как смеет он убивать их! – возмутился третий.