В этот день он приехал ближе к вечеру и, поздоровавшись с бабушкой и с братом, сразу поинтересовался, куда пойдут гулять.
– У тебя деньги какие есть? – спросил Большой.
– Около рубля имеется. Батя полтинник дал, и я кое-что насобирал.
– Пойдём за школу в чух играть.
Чух – это была популярная тогда среди подростков игра на деньги, основанная на ловкости и быстроте рук. В ней участвовали только металлические монеты и сводилась к следующему. Два игруна зажимали в кулаке определённое количество мелочи, и когда были готовы, выбрасывали руку с зажатыми в ней деньгами, произнося при этом «Чух!». Это означало, что «контракт» подписан, и они оба «в деле». То есть после произнесения этого чудесного слова, отказаться от игры уже нельзя. Потом кулаки разжимались и у кого было больше денег, тот начинал.
На основание раскрытой ладони ставилась стопка монет: снизу лежали самые большие по размеру, и далее остальные, по мере уменьшения в диаметре. Потом делалось резкое движение к себе, чтобы монеты легли на ладони «дорожкой». После чего они подбрасывались вверх и, перевернув кисть, надо было поймать на тыльную сторону ладони. Задача была, чтобы ни одна монета не упала, вся «дорожка» легла ровно, а вот первая из них, самая большая, желательно отделилась от остальных. Потому что второе и последнее движение заключалось в том, что после следующего подбрасывания нужно было быстрым движением вверх поймать самую большую монету большим пальцем, зажав её к костяшке указательного, а всё остальное ухватить в ладонь сверху вниз. Если ничего не падало и не терялось, то все деньги переходили к успешно завершившему все действия.
Вот на такую игру позвал Большой.
– Слушай, мы прошлый раз все деньги проиграли, – заупрямился Маленький. – В итоге – ни печенья, ни мороженого. Ты же знаешь, там есть пацаны, которые весь день крутятся на пятачке за школой, и они уже так натренировались, что осечек не дают. Если такой выставит денег больше, чем ты или я, то про нашу ставку можно забыть.
– Не боись, – с ударением на последнем слоге ответил Большой, – я несколько дней тренировался, у меня сейчас ни одна монета не падает. Вот, смотри.
И тут он выгреб горсть мелочи из кармана, выложил их аккуратно столбиком и махнул два раза, как положено.
– Видишь? – сказал он, держа пятачок зажатый большим пальцем, и раскрыл ладонь: все монетки лежали ровной стопкой. – Будем играть «на один карман», всё пополам.
– Ага, знаю я твой «один карман». Ты всё проиграешь, а я без денег опять останусь. Будем отдельно каждый играть.
– Да как отдельно? Ты на ладонь свою посмотри, она у тебя в полтора раза меньше моей, житель ты городской. Тебя там местные «профессионалы» объегорят в два счёта.
– Ну мне не обязательно играть.
– А что там ещё делать? Все играют, а ты будешь просто стоять? Сам ведь знаешь, что не выдержишь и захочешь попробовать.
– Это уже моё дело, играть или не играть. Зато тебя, если что, вытащу, когда начнёшь последнее проигрывать.
На том братья и порешили, хотя Большой и был немного недоволен. Он всё же рассчитывал на деньги младшего брата, но тот внезапно упёрся. Видимо, из-за прошлого раза, когда игра «на один карман» привела к потере всей наличности, при этом Маленький сам ни в чём не участвовал, только смотрел. Вот и досмотрелся.
– Ну ладно, – сказал он, – но если что, ведь поможешь деньгами?
Из двух братьев Маленький отличался умением экономить и копить. У него, как правило, при себе всегда была определённая сумма. В отличие от брата, у Большого деньги никогда не оседали и, как приходили, так и уходили. Спасало его старшинство, чем он время от времени пользовался и «кредитовался» у младшего. При этом сам никогда ничего не возвращал, а «долги» за него Маленькому отдавала бабушка. -
«Мы по-братски всё должны делить, – любил говорить он». А «по-братски» в его понимании было – всё сложить в одну кучу, а потом распределить надвое, причём ему полагалось больше половины, как старшему. Особенно это касалось, например, когда бабушка зимой по случаю покупала банку консервированных абрикосов, и их надо было поделить между братьями. Делил всегда Большой со своим «братским» принципом, хотя в последнее время Маленький стал протестовать и настаивал на переходе от «братского» принципа, к принципу «всем поровну». Последний раз, после громкой перепалки, остановились на новом принципе – «по справедливости», что совмещал в себе предыдущие два. Впрочем, обеими «сторонами» он считался в качестве временной договорённости, так как не удовлетворял никого.