— Ничего, научишься, — господин Ансельм потрепал его по макушке. — А, скажем, сломать ветку ты можешь?
— Кто не может-то, могу.
— А толстую ветку?
— Сил не хватит.
— То есть, чтобы что-то сломать, нужна сила, так?
— Ясное дело.
— Чтобы прекратить или разрушить что угодно, нужна сила. А ещё большая сила, бывает, высвобождается в тот момент, когда что-нибудь… ломается. Или перестаёт быть.
— И когда я перестану быть, тоже высвободится? — первым делом Марсель всегда узнавал, как обстоят дела с ним самим.
— Когда ты перестанешь быть — это особая история. Тебя так просто не взять.
— А почему? У меня нет ни оружия, ни доспехов. И управляться с ними я не умею, мы с друзьями только палками друг друга бьём.
— Это дело наживное, научишься. Скажи, с тобой что-нибудь когда-нибудь приключалось?
— Да всё время, — пожал плечами Марсель. — Матушка и Тереза говорят — я неудачливый, всё время то падаю куда-нибудь, то топор на меня свалился, то я в пруд улетел с толстой ветки и весь промок, то собаки меня однажды через полгорода гнали.
— И как? Руки-ноги ломал?
— Ни разу, — замотал головой Марсель.
— А лет тебе должно быть шесть, верно? — господин Ансельм сощурился и пристально на него посмотрел.
— Верно. А откуда вы знаете?
— Да так, уж знаю. От собак отбиваться я тебя научу.
— Правда? — обрадовался Марсель. — Вот было бы здорово!
— Попробуем, только чуть позже. А скажи, умеешь ли ты читать?
— Плохо, — вздохнул честный Марсель, ему было стыдно такое о себе говорить, но обманывать господина Ансельма почему-то не хотелось.
— Кто тебя учит?
— Отец Оноре. Учит меня и других мальчиков читать, писать и считать.
— Это хорошо, ходи к нему обязательно и учись хорошенько. Иначе как ты тогда сможешь читать все эти книги?
— Я? Буду читать книги? — это звучало невероятно.
Матушка, когда отправляла Марселя учиться, то приговаривала — вырастешь, будешь в лавке управляющим, лучше уж свой человек, чем чужака нанимать. А тут… никто никогда не обещал ему столько интересного! Что интересного может быть в лавке, лавку он с младых лет знает. А здесь… подумать только!
Но вдруг одна мысль закралась в голову, да так там и осталась.
— А что я матушке скажу? Она ж меня к вам отпускать не будет, она вас не знает!
— А я ей письмецо напишу.
— Чтоб отпускала? — возрадовался Марсель.
— Точно, — кивнул господин Ансельм. — Или даже в дом к вам загляну. Ты голоден?
Марсель подумал хорошенько и ответил утвердительно — голодным он был всегда. И господин Ансельм достал откуда-то свежий хлеб и сыр, и кувшин молока, и сочные яблоки — и они отлично поели. А потом Марсель осмелел и спросил:
— Скажите, а вот вокруг вас будто дымка такая, это что? Это у колдунов так?
Господин Ансельм рассмеялся.
— Это у некромантов так. У тебя со временем тоже отрастёт.
— У меня? — не поверил Марсель. — Мне-то зачем?
— Судьба твоя такая, — тот потрепал Марселя по макушке. — Рассказывай, что ты ещё видишь.
И Марсель рассказал. Надо же, впервые его не называют ни дураком, ни отродьем, а прямо расспрашивают — какие тени ему встречаются и где, какие запахи, какие звуки, что в окошке, что у печи, а что — во дворе. Господин Ансельм внимательно слушал, кивал и надо же — оставался доволен.
В этот раз они просидели у него до темноты, пока Марсель не спохватился — дома-то его опять потеряли! Но господин Ансельм только усмехнулся и сказал — пошли, там разберёмся.
И снова, как и в прошлый раз, они достигли городской стены по какой-то очень уж короткой тропинке. И сегодня Марсель не полез через стену, а прошёл через ворота — как приличный человек, и стражники на тех воротах здоровались с его спутником вежливо, и называли его — господин маг.
Они прошли знакомой улицей до дома, и только Марсель отворил ворота во двор, так Жако, их слуга, и завопил, что есть мочи:
— Госпожа Марта! Госпожа Марта! Нашёлся! Живой и невредимый! Мы ж говорили, ничего ему не сделается, колдовскому отродью!
Господин Ансельм мгновенно оказался возле Жако и взял того за ухо.
— А ну отвечай, кто это здесь колдовское отродье?
— П-п-простите пож-ж-жалуйста, господин маг. Никто. Никто-никто. Даже и в мыслях не было, — забормотал Жако.
— То-то, — господин Ансельм выпустил ухо, и тот мгновенно исчез — только его и видели.
А от дверей дома уже бежала матушка — в слезах.
— Куда же ты провалился-то, негодяй ты маленький, — она хотела было дать Марселю подзатыльник, но увидела господина Ансельма… и остановилась, как вкопанная.
— Доброго вам вечера, госпожа Марта, — он учтиво ей поклонился, прямо как знатной даме.