- И это моя дочь! Регистрируется на каком – то сайте для сомнительных знакомств и ещё спрашивает, что мне не нравиться!
- Его мне посоветовала Варя – я попыталась переложить на плечи подруги всю ответственность.
- Мне казалось, что ты уже выросла из того возраста, когда тебе надо говорить : «А если все с крыши пойдут прыгать, ты тоже пойдешь?» - поморщилась мама.
- Я не хочу это обсуждать - прямо сказала я, не собираясь превращать и так не слишком крепкое перемирие в банальный разбор полетов – извини.
- Вы против сайта знакомств? – весело спросил Соколов, который внимательно прислушивался к разговору.
- Да – кивнул мама, поправив рукава зеленой водолазки – это настоящая глупость.
- А если человек просто не может знакомиться в реальности? – не отставал Женя.
- Тогда, полагаю, что и детей он тоже будет делать с помощью переписки. Мне его очень жаль.
Женя усмехнулся, в то время как я с трудом подавила в себе желание хорошенько приложиться лбом о поверхность чего – нибудь. Говорят, помогает.
- Что ж, думаю, мне действительно пора – не стал рассиживаться Соколов, поднимаясь из –за стола.
- Ты ещё даже не высох – подперев голову рукой, заметила мама, которой очевидно не очень хотелось расставаться с таким собеседником.
Всё-таки, с ней нечасто спорил даже папа. Судя по всему, маме этого очень не хватало, может, папе стоит намекнуть на то, что ему нужно с ней о чем – нибудь поспорить? Например, об эволюции.
- Я провожу – тут же подскочила из-за стола я, едва не падая вместе со стулом, на котором несколько секунд раннее сидел парень.
- Не стоит, не заблужусь – мягко отказал Соколов.
- Ты всё-таки гость – не согласилась я, с нажимом выделяя слово «гость».
Хотя, какой он гость! Разве гостей тычут носом в их прошлое? Господи, только бы я смогла нормально перед ним извиниться! Мне вполне хватает проблем с Преображенским, чтобы ещё и с Соколовым начать враждовать.
- Хотя бы зонт возьми – взмолилась я в прихожей, протягивая парню зонт – трость – пожалуйста, или я поеду с тобой до твоего дома.
- У нас нет чая – покачал головой Женя, но зонт всё-таки взял, выходя на лестничную площадку – что ж, спасибо за чай.
- Послушай, - я вышла следом, закрывая за собой двери и вертя в пальцах ключи – я…
- Не стоит – отозвался парень, улыбнувшись – всё не так плохо, как могло показаться.
- И всё равно – не поверила я – мне ужасно жаль. Прости, пожалуйста, я правда не думала, что мама начнет говорить о…таком.
- У неё интересное мышление – вежливо отозвался Соколов, поежившись в своей мокрой куртке – но это её право. Я с ней не согласен, и это – мое. Всё в порядке. Я не стану относиться к тебе хуже или лучше после того, что услышал.
Я промолчала, не зная, куда мне смотреть. А что тут скажешь?
- Что ж, завтра верну – помахав передо мной зонтом, Женя легко улыбнулся и начал спускаться вниз, решив проигнорировать лифт.
- До завтра – запоздало отозвалась я, без сил сползая по стене и садясь на корточки у нашей двери.
В последние дни я будто стала пассажиром американских горок. Всё неслось с такой скоростью и поворотами, что хотелось кричать, визжать от страха и ужаса, как это делают остальные пассажиры. А я только сильнее сжимаю в руках поручни и закрываю глаза, чтобы ничего не видеть.
Когда же этот аттракцион закончиться?
С трудом поднявшись на ноги, я вернулась обратно, захлопывая за собой дверь. Идти на кухню не хотелось, но лучше было сделать это сейчас, а не когда сама мама захочет поговорить. Если буду ждать – сделаю только хуже.
Мама все так же сидела за столом, задумчиво смотря на картину, на которой были изображены красивая девушка в беседке времени Романтизма, и не менее красивые белоснежные лебеди. Сама картина была довольно большой и, более того, написана она каким – то известным художником, чью фамилию я никогда не запоминала. Откуда это произведение искусства у нас я тоже совершенно не помню, но прекрасно знаю, что мама терпеть ее не может. Папа тоже недолюбливает бедную девушку с лебедями, но снять ее они почему – то не могут. Кажется, на эту тему, у них даже был какой – то спор.
- Проводила? – поинтересовалась мама, спустя какое – то время, как я села за стол напротив неё, выныривая из своих мыслей.
Сразу под картиной. Может, поэтому ей понадобилось столько времени, чтобы меня заметить?
- Да – отозвалась я, подвигая к себе коробку конфет, к которой за чаепитием никто не притронулся, и, набравшись решимости, взглянула маме в глаза – могу я спросить?
- Конечно.
- Что это было?
- Ты о чем? – удивилась мама, переводя взгляд с картины на меня.
- Ты же видела, что ему неприятно было говорит на тему семьи! Зачем ты продолжала бить? – прямо спросила я.
Мама задумалась, прокручивая в голове разговор, пытаясь точно понять, что я имею в виду. Всё-таки, из-за колоссальных различий как в мировоззрении, так и в моральных ценностях, мы не всегда точно понимали друг друга. Наверное, именно поэтому мне было гораздо проще разговаривать с папой, который мыслил если не так же, как я, то очень похоже.
- С опасными людьми ты водишься, Лиля – внезапно сказала мама, заставив меня подавиться воздухом.
Вот что – то, но такого ответа я точно не ожидала!
- Что? – уточнила, на всякий случай отодвигая от себя так и не начатую конфету.
Конечно, мама врач, но кто знает, что она выкинет в следующий раз?
- Ладно, Илья, признаю, он парень мутный, но ты хотя бы его с детства знаешь – как не слышала меня мама – да и Саша там есть, он бы тоже не дал брату сорваться, но этот парень…ты хоть представляешь, по какому краю ходишь?
- Да в чем дело? – не выдержала я – это опять как – то связанно с тем, что я не вижу дальше собственного носа?
- Напрямую.
- И ты, конечно же, не расскажешь мне, почему ты решила, что я общаюсь с «плохими» людьми – я даже не спрашивала.
Плавали, знаем.
- А какой в этом смысл? – не разочаровала меня мама – понимаешь, дело не в том, что я желаю тебе плохо. Как я могу? Я же мать, в конце концов.
- Мне иногда кажется, что папа смог затащить тебя под венец только после того, как ты забеременела мной – мстительно ввернула я.
- Избавь меня от своего комплекса Электры – спокойно отозвалась мама.
- Что? – я едва не вскочила – как ты можешь!
- Уймись, я пошутила – мягко улыбнулась мама, наливая себе чай и наполняя мою чашку – уже и шутить нельзя. И за что мне досталась дочь с такой нежной психикой?
- Ну должен же у тебя быть стоп – кран – отозвалась я, с трудом успокаиваясь – и всё-таки, почему тебе не понравился Женя?
- Что изменится если я скажу?
- Ничего.
- Тогда зачем мне говорить?
- Может потому, что так делают все матери? Предостерегают, учат, берегут?
- А потом оберегаемое чадо орет, что всех ненавидит и убегает на крышу резать вены. Ненавижу таких проблемных детей.
Я только качаю головой, понимая, что пытаться что – то доказать – пустая трата времени.
- Не подумай, что я тебя не люблю – сделала глоток чая мама.
- Как я могу? В конце концов, ты меня всё-таки воспитала, а не отдала в детский дом – усмехнулась я.
- Со мной многие не согласны – продолжила мама, доставая конфету – помню, когда тебе было лет пять, ты играла в песочнице. Неподалеку от тебя крутилась семилетняя девчонка, с которой бабушка глаз не спускала. До сих пор помню, её визгливый голос, который кричал на весь двор : « Машенька, не бегай – упадешь! Машенька, не лезь на дерево, ты же девочка! Машенька, не подходи к этой девочке, ты же видишь, что он вся в песке, испачкаешься!».
Я поморщилась. Да, я тоже прекрасно помнила эту историю, хотя мне и было не больше пяти, почему – то именно это воспоминание о раннем детстве оказалось слишком живучим.
- Бедная девочка даже не знала, куда ей податься, чтобы не нарваться на ругань – продолжила мама - когда я спросила у старухи, какого хрена она вообще решила выгулять свою внучку - именно выгулять, потому что прогулкой там и не светило - если ей все не нравиться, она начала орать как резаная. Ну, я не выдержала и сказала, что с таким отношением «Машенька» начнет спать с парнями, курить и резать себе вены, как только в голову ударит переходный возраст.