- И страж отвернулся от муравья, забыв о его существовании. А синий летающий змей, по имени Гиперборей, обвил муравья своим скользящим телом и унес сквозь ржавые облака к белеющей вдали земле муравьев.
Глава 14
ГРОЗА
Не в силах терпеть больше зной, Идель слез со шкафа. Он достал из-под кровати кремневый пистолет, открыл окно и выстрелил в тучу в надежде на облегчение. Туча чихнула и пролилась. На соседней улице пошел дождь. Идель прицелился и выстрелил по второй, но та оказалась набитой только громовыми раскатами. Над городом прокатилось гулкое эхо, вспугнув разомлевшую от жары Дашку, но ни капли дождя больше не упало.
Идель разозлился и стал палить по всем тучам, которые только видел. Что тут началось! От такого интенсивного обстрела тучи лопались сразу в нескольких местах, причем с таким грохотом, будто в небе над городом рвались десятки авиабомб. К великому огорчению Иделя, дождем были набиты всего несколько штук. Видимо из-за небесной неразберихи косяк с дождевыми тучами уполз на запад еще вчера вечером, хотя его прохождение над городом ожидалось лишь сегодня. Но тучи эти оказались ужасно интересными. Дождя в них было, конечно, мало, но зато они были набиты всякой всячиной, не имеющей к нему никакого отношения и неизвестно как туда попавшей. Из ближайшей к Иделю тучи вдруг посыпались тайные мысли Плутарха, которые он не доверял даже своим ученикам. Честно говоря, такого Идель не ожидал. Вслед за ними понеслись переговоры Германского Генштаба относительно положения на Украинском фронте, прерываемые мелодией из "Джентльменов удачи". Потом переговоры закончились, и некоторое время шел дождь. Вскоре он опять перестал, и над городом зазвучал голос Левитана.
Двумя предупредительными выстрелами Идель отогнал эту милитаристскую тучу подальше от города, в леса, где она запуталась в верхушках сосен и осталась ночевать.
Из туч, гулявших над центром города, выпала широкая душа Басым-бея, любимого сына Наджибулы эль Тугая, и, грохнувшись об асфальт, материализовалась в четырех сотнях его любимых жен. Жены, видимо, впервые попавшие в северный город и никогда раньше не видевшие троллейбусов, жутко испугались и стали с визгом носиться по Невскому, вызвав там страшный переполох. Их попыталась утихомирить милиция, но, потеряв в стычках двух постовых, унесенных неистовыми женами, плюнула на это дело и пустила его на самотек. ...Идель продолжал палить. В следующей туче оказался только что сформированный бронепоезд "Вся власть Советам!" и провожавший его отряд конных чекистов. Смекалистые красноармейцы тут же взяли приступом склад с сахаром и повесили на фонаре его директора, отказавшегося выдать продукт без талонов. Ворвавшиеся вслед за ним чекисты постреляли всех красноармейцев за мародерство, забрали сахар и скрылись в пригородных лесах. Бронепоезд остался стоять, покинутый всеми и забытый.
Изнывая от жары, Идель перенес огонь в небо над Петроградской, а потом на Черную речку. На этот раз тучи оказались со снегом. Белыми хлопьями он укрыл весь район и укутал по уши Александра Сергеевича. Снег, правда, вскоре растаял. А талая вода, весело журча, растеклась по окрестным улицам, образовав озеро, которое жители назвали Широким, потому что Долгое у них уже было.
Идель бросил раскалившийся пистолет в ведро с водой, выкинул на помойку пустой ящик из-под патронов и зашел к соседу - Василию Ивановичу. Дворник сидел на табуретке и потягивал горячий кофеек из пол-литровой чашки.
- А, это ты, - добродушно протянул дворник, - ну, заходи, милый. Идель налил себе кофе, взял чашку и подошел к раскрытому окну. По Невскому все еще бегали жены Басым-бея, они украли еще одного милиционера. Над озером молочной кисеей висел туман. Оттуда изредка доносились всплески весел. Идель облокотился о подоконник и отхлебнул глоток из чашки. Дворник поглядел на него и обо всем догадался.
- Ну, говори, чего маешься? - сказал он сочувственно.
- Дядя Вася, - признался Идель, - у меня патроны кончились.
- Ну, это не беда, - обрадовался дворник, полез в чулан и завозился там.
Из чулана донеслось лязганье металла и глухое позвякивание. Через минуту Василий Иванович выкатил на середину комнаты новенький блестящий "Максим".
- С войны храню, - заявил он, - вещь надежная. Ты бери его.
- Да вы что, дядя Вася?!
- Бери, бери, тебе нужнее. Это презент. А может, и еще когда стариной тряхну.
Ошалевший от такого подарка Идель помолчал немного, а потом робко произнес:
- Дядя Вася, дождей давно не было, может сейчас и испытаем?
Дворник поглядел в окно. Его взгляд наткнулся на одиноко стоявший бронепоезд. По вагонам ползали дети и играли в войну.
- Да-а, - протянул он, - твоим револьвером тут много не наделаешь. - Он еще раз глянул в окно и увидел жен Басым-бея. Потом протянул палец и ткнул в оставшиеся тучи.
- Оттуда?
- Оттуда, - подтвердил Идель.
- Эх-ма! - снова обрадовался дворник. - Была не была! Тащи "Максим" к себе наверх. А ленты сейчас принесу.
Он снова полез в чулан и завозился там. Идель взял пулемет и понес его к себе в квартиру. Он уже установил его на кухонной столе, когда в дверь позвонил дядя Вася.
Дворника было не узнать. Серая солдатская шинель делала его тучную фигуру длиннее, хотя он был не высокого роста. Бравые фельдфебельские усы лихо закручивались вверх, а натянутые через плечо, крест-накрест, пулеметные ленты придавали ему геройский вид, которого совершенно не портили торчавшие из-под шинели валенки.
- Что, милок, - улыбнулся дворник, - не признал?
- Ну, дядя Вася, ты даешь! - обалдело сказал Идель. - Заходи. Они выпили по стакану кефира и уселись за пулемет. Было жарко и душно. Из озера теперь струился пар, отчего воздух казался каким-т смазанным и непрозрачным, будто Идель с дядей Васей сидели под водой.