В Виндзоре 13 июля Генрих продлил перемирие с гасконцами, заключенное их доверенными лицами, до 2 февраля 1253 года. Тогда или он сам, либо его сын Эдуард должны были приехать в Гасконь. Тем временем замки были возвращены, а узники отпущены, но некоторые должны были готовиться держать перед королем ответ, когда он прибудет. Это перемирие должно было соблюдаться всеми, и никто не был обязан отвечать за свои поступки перед Симоном де Монфором63. Была подтверждена передача Гаскони принцу Эдуарду, узников, которых захватил Симон, было приказано освободить, а Росцелин де Фо и Николя де Моль были назначены уполномоченными представителями, которые будут поддерживать этот мир64. Генрих пригласил архиепископа Бордо и других гасконских представителей в Лондон и просил их в будущем повиноваться принцу Эдуарду, а также потребовал, чтобы они принесли ему клятву верности, что последние охотно сделали. Затем король осыпал их подарками из золота, серебра, ожерельями, поясами и шелковыми одеждами, а также пригласил их на пир, во время которого они посылали Симону де Монфору гневные угрозы. Гасконцы собирались выгнать его с позором или, если он попадется им в руки, разорвать его на части. Чувствуя поддержку короля, как им тогда казалось, они вернулись назад для того, чтобы исполнить свои обещания. Но Симон выжидал, чтобы потом заставить их дорого заплатить за эти слова65.
Генрих III либо дал Симону расплывчатое разрешение вернуться, или сознательно послал его обратно в надежде, что там он будет убит66, подобно тому, как Давид послал Урию в самое пекло битвы. «Возвращайся в Гасконь, чтобы насытиться войной и извлечь из нее те же награды, что и твой отец». Граф немедленно ответил: «Я охотно отправлюсь, но не вернусь до тех пор, пока не заставлю упасть врагов к вашим ногам». 16 июня он отплыл из Дувра со своей женой, старшим сыном и свитой и высадился в середине дня в Блуа. Во Франции с помощью друзей и родственников Симон набрал сильную армию наемников, пообещав им военную добычу и награбленное добро, и поспешил в Гасконь67. Когда гасконские делегаты вернулись из Англии, они обнаружили готового к встрече с ними Симона. Они немедленно набрали войско, чтобы сокрушить своего угнетателя как их всеобщего врага раз и навсегда. Граф устроил засаду, но она была раскрыта, предводитель схвачен, а остатки сил рассеяны. Симон ждал знака для вступления в бой, когда один из убежавших прискакал на загнанной лошади и вошел к нему раненый и окровавленный, чтобы рассказать о случившемся. Граф словно пробудился после долгого сна и спросил, как далеко находился враг. Узнав это, он с воодушевлением поспешил в бой, обрушившись на неприятелей как ураган, атакуя их сверкающим мечом. Он освободил пленников, но гасконцы накинулись на него все вместе и отрезали его от лошади благодаря своему численному превосходству. Граф был на волосок от смерти, когда солдаты, которых он освободил, увидели, как опасно его положение, и поспешили к нему на помощь. Их предводитель пробрался к Симону и вновь помог ему сесть коня. Битва продолжалась полдня, после чего гасконцы потерпели поражение; многие были убиты, некоторые взяты в плен. Четверо наиболее знатных пленников были? посланы королю. Никогда ранее Симон не оказывался в таком серьезном положении, но победа, одержанная им, была такой полной, что враги прекратили подавать на него жалобы68. Тем не менее бунтовщики еще раз осмелились помериться с ним силами, и граф снова оказался в опасности. Однажды он приехал в замок Монтобан, который; был практически неприступен, но там не было достаточного количества людей и провизии. Симон спасся благодаря преданности своих сторонников, а также за счет выдачи части недавно захваченных пленников69.