Когда парламент собрался в Лондоне 18 марта 1246 года, в адрес Папы поступили жалобы от короля, английского народа, аббатов и баронов, в числе которых был Симон де Монфор. «Если король и государство не освободятся в скором времени от ноши, возложенной на них, нам придется воздвигнуть стены, чтобы защитить Божьи обитель и свободу королевства. Если вышеупомянутое зло не будет искоренено как можно скорее, то потом будет невозможно отыскать способа устранить опасность, которая нависла и над Римской Церковью и над королем»28. Но, несмотря на протест, зло беспрепятственнс продолжало расцветать. Папа приказал францисканцам доминиканцам изъять в его пользу все имущество, оставшееся от представителей духовного сословия, умерших без завещания29. В 1250 году Папа обрадовался, что Генрих III принял крест, и освободил его от крестового похода в обмен на десятую часть от церковного годового налоги его королевства30. Папа не только выкачивал из Англии деньги, но в 1255 году его легаты также поддерживали короля в уменьшении общегосударственного благосостояния, накладывая аннаты на всех, кто противостоял его политике и его сумасбродствам31.
Смерть Вильгельма епископа Илийского в Испании послужила примером другого порока, которому была подвержена Церковь. Если Папа сломал ее изгороди, то Генрих III вытоптал ее посевы. Король послал в Илийский монастырь письмо, в котором рекомендовал Генриха Венгемского, который был преемником Вильгельма Килкенийского на посту хранителя королевской печати, чтобы его поставили епископом на освободившееся место. Но монахи предпочли проверенного человека незнакомцу и выбрали помощника приора Гуго де Бальшема. Тотчас же они испытали на себе королевский гнев. Иоанн Валеран, который присматривал за епископством в то время, пока оно оставалось вакантным, вырубил в нем леса, осушил рыбные пруды, перегнал скот, разорил монахов и вообще повел себя как волк среди овец. Когда Гуго де Бальшем приехал в Рим, его кандидатуру утвердили, но это дорого обошлось ему и его церкви32.
Корни третьей причины тянутся в далекое прошлое и имеют тесную связь с борьбой императоров с папством. В 1184 году Фридрих Барбаросса одержал свою величайшую дипломатическую победу. Она увенчалась подписанием Аугсбургского договора, согласно которому его сын Генрих получал согласие на брак с Констанцией, наследницей Сицилии. Через два года эта свадьба была отпразднована в Милане с большой помпой. Таким образом Генрих IV на короткое время объединил сицилийскую и германскую корону. После его смерти вдова получила обратно наследие своих предков и две короны вновь оказались разделены. Но при Фридрихе II они вновь стали единым целым33. Если бы император оставался покорным слугой Папы, то мог бы править вместе с ним, но Верховный Понтифик не мог удержаться от зависти к обширным владениям Фридриха II и опасался, что Рим окажется орехом, который словно между молотом и наковальней оказался между Пьемонтом и Сицилией. Свергнув императора Фридриха на Лионском Соборе 1245 года, Иннокентий IV объявил, что Сицилийское королевство является частью духовного наследия, которое принц держит в качестве вассала престола Св. Петра, и что сам он вправе распоряжаться им так, как сочтет нужным34. Даже смерть Фридриха II не умиротворила враждебности Папы, злоба которого была такой же горькой, что и у его мула, который сносил его пинки в течение семи лет. «Уничтожить под корень его наследников и его семя!» — кричал Иннокентий IV. Но мастерство сыновей императора, Манфреда и Конрада, позволило им получить Сицилию, несмотря на интриги Папы. Тогда Иннокентий решился применить в отношении империи следующий план: предложить Сицилию иностранному принцу35. В 1253 году Папа провозгласил, что один и тот же человек не должен носить две короны36, той же политики придерживался его преемник в 1255 г.: «Наша цель заключается в том, чтобы Сицилийское королевство никогда вновь не объединилось с Империей, поскольку один человек не может быть и Римским императором и королем Сицилии»37.
5 апреля 1250 года, в тот самый день, когда Людовик Французский попал в плен возле Дамьетты, Папа принимал у себя Ричарда Корнуоллского. Создается впечатление, что он предложил последнему корону Сицилии, но он отказался. В 1252 году папский посланник, магистр Альберт, приехал в Англию, чтобы повторить свое предложение, поскольку Ричард был богатым человеком благодаря своим оловянным рудникам в Корнуолле и мог позволить себе затраты, необходимые для отвоевания Сицилийского королевства. Письмо Иннокентия IV побуждало английского короля использовать свое влияние, чтобы убедить брата принять корону: «Он сможет служить Богу, Церкви и всему христианскому миру, если возложит на себя это бремя и примет эту славу; потому что, если будет улажено это нелегкое дело, все будут пребывать в мире»38. В следующем году Генрих III ответил, что если его брат согласится, он предоставит ему поддержку со стороны английского клира39. У Ричарда было много всяческих мотивов, чтобы отказаться: слабое здоровье, отсутствие воинского мастерства, его нежелание повторять путь его племянника Генриха, сына Фердинанда и Изабеллы. Вероятно, Конрад также просил его не отвечать на показные мольбы Папы. Смерть Генриха в 1253 году убрала это препятствие. Но Ричард согласился принять предложение только на определенных условиях: что Папа будет посылать крестоносцев к нему на помощь, возьмет на себя часть расходов, даст заложников, как гарантию соблюдения мира, и предоставит замки, в которые он сможет отступить в случае необходимости. Граф передал Альберту, что если Папа откажется принять эти условия, он может с таким же успехом просить его принести с неба луну. На что Папа сухо возразил: «Мы не станем вступать в союз с таким человеком или иметь с ним общие дела»40.