За двухлетний период Англия освободилась от ноши и опасностей, связанных с правлением иностранцев, и ее внутреннее положение значительно улучшилось. Две противоборствующие партии обозначились четко как никогда. Но разобщенность и недоверие были печальными признаками, не предвещающими скорого успеха баронской партии. Кроме того, Генрих III вновь наполнил свои пустые сундуки. Большую часть средств, полученных от Людовика IX, он в дальнейшем использовал для ведения гражданской войны, хотя для успокоения своей совести и отправил небольшую сумму в Святую Землю64.
ГЛАВА XI
РЕАКЦИЯ
Когда Генрих отправился во Францию в ноябре 1259 года, он оставил вместо себя регентов — архиепископа Кентерберийского, епископа Вустерского, графа Маршала, юстициария Гуго Биго и Филиппа Бассета. Трое последних относились к партии баронов, если, несмотря на это, выбор Генриха III все же пал именно на них, то можно сделать вывод, что они колебались в отношении своих позиций. В 1264 году году они оказались на его стороне1. В январе 1260 года король написал юстициарию письмо с извинениями за свое затянувшееся отсутствие, объясняя, что оно связано с браком его дочери Беатрисы и Иоанна Бретонского. Свадьба была отложена из-за смерти старшего сына Людовика IX. Переговоры об этом союзе были долгими еще и по той причине, что граф Бретонский решил воспользоваться удобной ситуацией и попытаться вернуть своему сыну графство Ричмонда в качестве части приданого. Но Генрих III объяснил, что оно пожаловано Петру Савойскому и не может быть возвращено назад без его согласия2. Взамен король предложил жениху денежную субсидию из той суммы, которую ему должен был выплатить Людовик IX за графство Аженуа3. Генрих III как раз ждал решения арбитров о размере причитающейся ему суммы. Он также отдал распоряжение, чтобы весенний парламент не собирался в его отсутствие4. В следующем месяце король снова написал письмо, в котором отдавал распоряжение не подпускать ректора Бирмингема, как душеприказчика бывшего епископа Или, к вопросу, касающемуся выгод Сицилийской экспедиции, случившейся после дарования Папой весьма сомнительных прав на эту территорию5. Эти письма доказывают, что Генрих III не вынес из прошлого никакого урока и был все тем же интриганом, что и раньше. Из-за валлийской угрозы собрание парламента пришлось отложить, несмотря на то, что для его созыва существовала очевидная причина: у короля в очередной раз появились деньги, а бездонная яма, которой для Англии являлась Сицилия, вновь должна была ими наполниться. В письме, адресованном Симону де Монфору и другим баронам, Генрих III объяснял свое отсутствие долгим подсчетом суммы, необходимой для его содержания вместе с пятьюстами рыцарями на протяжении двух лет. Он настаивал на том, что парламент ни при каких обстоятельствах не должен собираться без него6. Незадолго до этого Генрих III подписал указ, предписывающий шерифам следить за тем, чтобы дороги в их землях были безопасными для проезжающих, а дупла деревьев и кустарники, в которых могли прятаться грабители, вычищены7. Генрих просил Папу использовать свое влияние и помешать возвращению своего брата, епископа Винчестерского, в Англию. Он беспокоился, что его присутствие в стране вызовет беспорядки8. Все эти хитрости не скрыли от Симона истинных планов короля. Симон де Монфор вернулся в страну после своего длительного отсутствия с таким количеством лошадей и людей, что Генриха встревожили его намерения9. 10 февраля граф посетил Сент-Олбанское аббатство и, принеся в дар дорогой покров, продолжил на следующее утро свое путешествие10. На его пути лежало немало трудностей. Папа только что освободил Генриха и Эдуарда от их клятвы соблюдать Оксфордские провизии11, а также подверг баронов резкому осуждению за то, что те указали ему на существование некого зла в стенах Церкви. Папа призывал английских баронов вспомнить, с какой заботой он настоял на том, чтобы их викарии служили в церквях, подаренных его итальянским друзьям. Он уверял, что назначил очень мало иностранных священников в английские приходы и ему жаль, что с теми, кого он направил, обходятся так недружелюбно. Совершенно очевидно, что вмешательство в подобные вопросы не является делом мирян12.