— Были, ты далеко не ангел, просто отец не знает.
— Значит у меня хватило мозгов не влипать! — Алекс отложил салфетку, аппетит пропал окончательно.
— Всё равно, это нечестно.
— Кира, ты же знаешь, он просто наказывает тебя. Будешь паинькой и всё наладится.
— А если я не хочу становится паинькой? Ты думаешь, мне нужны его деньги? Да ты знаешь, сколько я зарабатываю сейчас? Я могу позволить себе всё и даже больше. Меня бесит сам принцип, по которому всё всегда достаётся тебе.
— Я отдам тебе твою долю. Ты же знаешь…
— Ты не слышишь меня? Мне нужно, чтобы он сам мне её отдал. Признал мои права и принял мой образ жизни.
— Он не принимает только твою болезнь. Твой образ жизни не принимаю я.
— Да плевать я хотела, что ты там принимаешь.
— Вот и поговорили.
— Алекс, это было один раз. Один гребаный раз. Вы с отцом мне до конца жизни будете это припоминать?
— Один раз, говоришь? Прошлое Рождество ты провела в коме, целых два дня. С вечеринки в реанимацию с передозом. Как думаешь, сколько должно пройти времени, чтобы мы с отцом расслабились? Ты должна начать терапию и найти себе другое занятие.
— Ненавижу вас обоих! — она вылила воду из стакана в тарелку с почти нетронутой едой. Взяла сумочку и куртку и пошла к выходу.
— Ты сама всё понимаешь, — проговорил брат, не двинувшись с места. Хлопнула входная дверь. Он увидел, как Кира идёт к воротам, по телефону, очевидно, вызывая такси. Накрапывал дождь, лето закончилось слишком быстро.
***
— И надолго ты домой? — после крепких объятий Кира отпустила Симона и присела за столик. Они договорились поужинать в любимом ресторане в Старом городе. Симон соскучился по Праге, поэтому прятаться в ламповых тихих заведениях на окраине они не стали.
— Пока три недели, но если агент позвонит, сама знаешь, — он раскрыл меню.
— Это здорово. Ты такой востребованный. Мне вот пока ниоткуда не перезванивают.
— Нужно больше ходить на кастинги, и не только в Праге, возможно стоит разослать анкеты в зарубежные агенства.
— Для меня это так… Не работа даже. Сам ведь знаешь, я не ради денег этим занимаюсь, скорее амбиции удовлетворяю.
— Или семью злишь.
— Или семью злю. Кстати о семье. Алекс вернулся из Италии несколько дней назад.
— Это тот твой брат, который гонщик?
— Он у меня всего один. И он каскадер. Точнее, дублер в фильмах.
— Дублер?
— Это когда главному герою по сценарию положено прыгать с вагона на вагон мчащегося состава, а потом вступать в схватку с врагом, а он не умеет, тогда Алекс идет и прыгает вместо него. Или с последнего этажа горящего здания, например, или из взрывающейся машины на полном ходу выбираться.
— Серьезно? Ты не рассказывала. Чем только люди ни занимаются.
— Его насильно никто не заставляет, он сам это любит, тот ещё экстремал. Сколько его помню, вечно гонял на мотоциклах, а потом ещё и пиротехникой увлекся.
Симон припомнил свою первую и последнюю поездку на мотоцикле, даже плечи свело от таких воспоминаний.
— Это оттуда у него ожоги?
— Ожоги? А, на лице? Да, скорее всего.
— И к чему ты это всё?
— Он сейчас в городе, съемки очередного дерьмо-фильма закончились. Собирает всех наших, дом новый купил, показать хочет.
— Здорово. А я здесь при чём?
— Я не хочу без тебя идти.
— Так не ходи.
— Я уже сказала, что мы вместе придём.
— Зачем?
— Затем. Прошу, Симон. Я уже пообещала. Он тебя помнит и тоже пригласил.
Официант принёс заказ, извинился за шум: в начале сентября в городе много туристов, а сегодня ещё и дегустация пива.
— Я отдохнуть хотел вообще, максимум кого готов видеть, так это тебя. Меня большое скопление людей раздражает. Вот это вот всё: нужно было и правда, где потише выбирать.
— Вот и отдохнешь. Это же не тусовка, просто домашние посиделки. Если я не приду, он обидится, а у нас с ним и без того отношения по швам трещат. Поэтому одна я идти не хочу, буду чувствовать себя среди его друзей неуверенно.
— Ладно. Только ради тебя и твоих отношений с братом. Запомни мою доброту.
Кира подозвала официанта и попросила барную карту.
— Ты уверена? — уточнил Симон. — Завтра вроде не безалкогольная вечеринка намечается, побереги силы.
— Брось, всё нормально. Не кофе же пить за твой приезд?
— Кира-Кира, и что с тобой поделать?
***
В половине девятого они подъехали к большому дому в коттеджном районе. Тихое милое место Симону понравилось. Он сжимал бутылку французского вина и слегка нервничал. Во дворе их встретил Алекс. Тот самый гонщик, только сейчас он как-то изменился, может больше улыбался, может, улыбка была другой или настроение. Волосы его стали несколько длиннее с последней их встречи, и теперь можно было определить их цвет — русые; слегка отросшие, они уже завивались. Он и ещё несколько парней на свежем воздухе затеяли барбекю.
— Проходите в дом. Сегодня прохладно, во дворе не стал накрывать.
В начале сентября солнце всё ещё было летним, но вот вечером поднимался ветер и на улице уже не посидишь.
Кира поцеловала брата в щеку. Алекс взял в ладони её лицо и поцеловал в губы:
— Рад тебя видеть, принцесса.
— Живой и здоровой? — съязвила Кира.
— Именно, — отбил Алекс. На что она только закатила глаза.
Симон, по французскому обычаю, поцеловал хозяина дома два раза — сперва одну, а потом другую щеку — и отдал вино.
— Спасибо, — Алекс несколько растеряно улыбался такому приветствию, неосознанно растирая место поцелуя пальцами. Но ему понравился запах чего-то очень знакомого на губах парня.
— Не обращай внимания, он из Парижа вчера только прилетел, — бросила Кира, подходя к дому. Алекс направился вслед за гостями, — оценивая Симона со спины, конечно он его вспомнил. Внешность у парня, мягко говоря, незаурядная: сразу и не ясно, то ли слишком коротко стриженная девчонка, то ли… На его андрогинность часто обращали внимание, к слову благодаря ей, он и сделал головокружительную карьеру в модельном бизнесе.
Алекс провел их в большую гостиную. Кира знала почти всех приглашенных, поприветствовав их, представила друга, четко произнося имя, чтобы ни у кого не возникало вопросов. Симон сел ближе к выходу и Алексу, который открыл презентованное вино и разлил по бокалам. А потом внесли мясо-барбекю и выяснилось, что Симон не ест мясо.
— Почему ты не сказала? — незаметно шепнул Кире брат.
— Забыла.
Он наблюдал, как Симон хрустит только овощной нарезкой, и, как хозяину, Алексу стало дико неудобно.
— Чех, и не ест мясо, кто бы мог подумать, — шепнул он снова. Она только пожала плечами.
Алекс коснулся локтя парня. Симон перевел на него вопросительный взгляд.
— Пойдем?
— Куда? — не понял тот.
— Со мной, придумаем тебе салат и запечем овощей. Не отказывайся, мне ужасно неловко.
Симон обвел взглядом лица незнакомых людей и пришел к выводу, что действительно хочет спрятаться от изучающих взглядов. В кухне работало радио. Играло что-то из ретро, французское.
— Я думал, ты начнешь протестовать.
— Почему?
— Ну, что-то из серии: не стоит беспокоиться, всё нормально.
— Не стоит беспокоиться, всё нормально. Я не голоден, честно. Просто я никого не знаю здесь, кроме тебя… и Киры. — Под застегнутым воротничком его черной приталенной рубашки в жёлтом свете лампы поблескивали две тонкие цепочки, Алекс, невольно засмотрелся на их блеск, а потом и на лицо Симона.
— Вроде же привык к пристальному вниманию?
— На работе это одно. Но в узком кругу всё-таки хочется расслабиться, а не быть объектом рассуждений: нет, он все-таки мальчик, а я говорю: девочка.
Алекс хохотнул:
— Самокритично.
Симон только пожал плечами. Смех Алекса ему нравился, как и расслабленное, в отличие от первой их встречи, состояние. Повернувшись к шкафчикам, хозяин достал два бокала. Делая вид, что не замечает, как задирается белая футболка, обнажая напряженные мышцы нижнего пресса, Симон присел на высокий стул и раскрыл какой-то журнал, лежавший на столешнице.