— Любишь готовить? — спросил он, изогнув бровь, листая страницы.
— Меня это успокаивает.
— Кулинария и мотоциклы. Странная смесь.
— Наверное, — проговорил Алекс, нарезая овощи. — Рыба?
— Нет.
— Понятно. Сыр?
— Да.
— Отлично.
— Кира сказала, ты профессиональный каскадер.
— Она не обманула.
— Ведь это опасно.
— Давай продолжим во дворе, — накинув свою джинсовку Алекс вооружился нарезками, — захвати вино и сыр.
Они вышли через кухню на задний двор к грилю.
Симон потянулся устало, радуясь, что за ними никто не увязался, и можно спрятаться в темноте и тишине, понаблюдать за костром.
— Это сверчки? — прислушался он.
— Завораживает, да? Будто время останавливается. В городе такого не услышишь.
— У тебя красивый дом.
— Спасибо.
— Просторный для одного.
— Я люблю, когда много места.
— У меня тоже есть дом. Купил, психанув. Хотел уединения, когда всё достало. Так и не переехал. Привык к квартире. И мама не хочет в него переезжать. Дом ветшает, если в нём никто не живет. Бездарное вложение.
— Со временем может всё измениться.
— Наверное.
— Кира сказала, ты только вернулся. По работе ездил?
— Да, показы-показы. Я на самом деле редко бываю в Праге.
— Я тоже.
— Странно, что так совпало.
— Кира сейчас не так загружена, как весной, — Алекс раскладывал на решетке овощи.
— Ты рад этому? — Симону показалось, что в его голосе слышалось облегчение.
— Я хочу, чтобы она ушла из этого бизнеса, он плохо на неё влияет.
— Я в этом бизнесе с восемнадцати, а в октябре мне исполнится двадцать пять, и ничего, держусь, — намекнул Симон.
— Кира соткана из зависимостей, а в вашей индустрии много соблазнов.
Симон спорить не стал. Что Алекс имеет в виду, понимал прекрасно. Но себя к группе риска отнести не мог, его от наркоты Вершин ещё в самом начале отучил. Киру же судьба таким покровителем не одарила, к сожалению.
— Значит, двадцать четыре? — Алекс улыбнулся, решив перевести тему в безопасное для обоих русло и не портить атмосферу своими проблемами. Друг Киры недугом сестры не страдает, это сразу видно, а если не страдает, то, возможно, и про её неприятности не в курсе.
— А тебе?
— Тридцать два тоже осенью.
Они стояли совсем близко друг у другу, потягивая вино и смотрели на языки пламени. Алекс наклонился к его лицу:
— Что это за запах, никак не пойму? Очень знакомый.
Симон не понял вопроса, он смотрел на его губы, которые оказались слишком близко.
— Запах?
— Кола или?..
Симон улыбнулся, переводя взгляд на носы своих кед.
— Конфеты с колой. Я люблю… такие.
— Значит всё-таки, кола. Я голову сломал. А ещё есть?
Куртка осталась в доме, он поискал в карманах джинсов, но ничего не нашел.
— Кажется, это последняя, — зажав зубами, продемонстрировал последний поблескивающий экземпляр сладкой гадости.
— Жаль, — только и проговорил Алекс, внимательно наблюдая за его ртом.
— Хотя нет, одна все же завалялась, — он выудил из узкого кармана маленький шарик в черной, шуршащей упаковке.
— Супер, — Алекс усмехнулся. — Откроешь? — Сам он переворачивал овощи, посыпая их специями.
Симон надорвал упаковку зубами и протянул конфету.
— У меня руки грязные.
Держа между большим и указательным пальцем маленький черный шарик, Симон вопросительно посмотрел на Алекса. Тот, наклонившись, губами обхватил поблескивающую круглую карамель, слегка тронув языком его пальцы. И тут Симон, наконец, понял, чем они оба сейчас занимаются, и как это выглядит со стороны. Но руку не отвел, наоборот… Это вышло как-то само-собой, неосознанно: затаив дыхание, он смотрел на блестящие мягкие губы, а потом провел большим пальцем по нижней, будто, решив попробовать, какая она на ощупь. Алекс смотрел ему в глаза, ожидая, пока Симон сам прервет прикосновение. Медленно-медленно выдохнув, Симон потянулся к столику за бокалом. Алекс теперь смотрел на него, откровенно скалясь, катая конфету на языке, но парень не видел довольного выражения его лица, потому что старался смотреть на сменяющее формы пламя, от которого успокаивалось сердцебиение.
— Мальчики, вы куда пропали? — у стеклянной двери, ведущей из кухни на задний двор стояла Кира.
— Еда сама себя не приготовит, дорогая, — ответ брат. — Хочешь к нам?
— Через минуту приду, — она зачем-то вернулась в дом.
— Спасибо, классные конфеты, — улыбнулся Алекс, зубочисткой проверяя готовность блюда.
— Мне тоже нравятся.
Потянувшись за тарелкой к столику, он слегка навис над Симоном:
— Такие сладкие, что курить захотелось, а я уже два месяца, как бросил, — хрипло проговорил он, глядя на парня.
— И о чём шепчемся? — Кира вернулась с бокалом.
— Да так, на огонь смотрим, конфеты едим.
— Конфеты? Фу, гадость.
— У тебя есть сигареты, — спросил Симон у подруги. На что Алекс усмехнулся в кулак, и начал выкладывать подкоптившиеся баклажаны и спаржу на белое плоское блюдо.
— Конечно, — она достала из кармана куртки пачку и отдала Симону. За оставшийся вечер он не произнес больше двух слов. Алекс готов был поспорить, парень старается даже взглядом не пересекаться. Сестра засобиралась домой около двух ночи. Они вызвали такси и уехали. А в половину третьего Симону пришло сообщение:
А: «Как добрался?»
С: «Нормально, уже дома».
А: «Что будешь делать?»
С: «Спать».
А: «Везет. Мне сегодня точно не заснуть».
С: «Почему?»
А: «Жалею, что не поцеловал тебя».
Симон перечитал сообщение несколько раз, ему казалось, что он ничего не понимает, потому что глаза слипаются и клонит в сон. Но все-таки ошибки быть не могло, хоть сто раз перечитай, смысл не изменится.
С: «А ты хотел?»
А: «Долго отвечаешь».
С: «Я думал, что написать и решил, будет лучше спросить прямо. Так хотел?»
А: «У тебя такое лицо… Тебя хочется целовать».
С: «Тогда почему не поцеловал?»
«А парня не так легко смутить», — подумал Алекс.
А: «Не хотел всё испортить. А теперь думаю, что ситуация была идеальная, и я упустил возможность».
С: «Возможность?»
А: «Возможность узнать, насколько хорошо ты целуешься».
С: «Я плохо целуюсь. Ты ничего не потерял. Теперь уснешь?»
Алекс прислал кучу смеющихся рожиц и одну плачущую.
А: «Неплохая попытка, но я тебе не верю. Поэтому нам нужно встретиться ещё раз и проверить на деле».
С: «Я хочу спать».
«Но я подумаю, чем тебе помочь».
Захотелось выругаться, но он не стал писать ничего такого, что даже отдаленно можно трактовать, как грубость.
А: «Я утром напишу. Хороших снов».
С: «И тебе».
А: «Ты жесток».
С: «Не преувеличивай. Я просто мальчик, который очень хочет спать и уже теряет суть разговора».
А: «Хватит мне врать, простомальчик».
С: «В чем же я соврал?»
А: «Ты не просто мальчик».
С: «А кто?»
А: «Ты особенный».
С: «И в чем моя особенность?»
А: «Мне хочется тебя целовать».
С: «Алекс…».
А: «Что?»
С: «Я надеюсь, ты всё-таки сможешь уснуть».
А: «Я бросил надеется, когда ты ещё такси не вызывал. Но ты спи. Я напишу утром. Мне же можно тебе писать?»
С: «Тебе можно».
А: «До завтра».
С: «До завтра».
Симон уснул, а утром не мог поверить, что всё это ему написал брат Киры.
***
Симон залипал в телефоне, лежа на кровати, пока Кира выпрямляла волосы. Ночная переписка затянулась и на весь следующий день.
— Точно уверен, что не хочешь пойти? — спросила девушка, поворачиваясь к Симону спиной, чтобы он застегнул молнию на её платье.
— Точно. Я обещал маме, что заеду.
— Сегодня живая музыка в «Рикко» и публика отличная, если ты понимаешь, о чём я.
— Я уже давно не хожу на «голубые» вечеринки.
— Ты стал занудным, Симон.
— У меня отпуск, мне для вечеринок восстановиться нужно.
— Я смотрю, вы с Алексом нашли общий язык, — не выдержала девушка.
— С чего ты взяла? — он посмотрел на неё впервые за весь разговор. Заблокировал дисплей и медленно перевернул мобильный вниз монитором.