— Ты слишком строг к ним, Исами! Вспомни, сколько времени потребовалось тебе на изучение родного языка? Шесть лет? Двенадцать?8 А ты хочешь за полгода сделать из этих мальчиков и девочек матёрых японистов.
— За полгода они и не смогли понять важнейшего: строгой языковой иерархической системы, которой нужно придерживаться. — Исами недовольно цокнул языком о зубы. — Для нас все эти уровни вежливости — обыденность, а для них — излишняя громоздкость языка. Отсюда все нелепости и… три четверти не поступивших. Был на потоке один гебр9 по имени Хасиб, приехал по обмену из Белуджистана. Скажу тебе, юноша с огромным самомнением. Способностей к японскому у него мало, но бил себя в грудь, утверждал, что пехлеви и сложнее, и душеполезнее японского. Каков наглец! Ты, кстати, не знаешь, что это за язык такой — пехлеви?
— Мертвый восточно-иранский язык, имеющий родственные связи с древнеперсидским и санскритом, — ответил Хитоси. — Когда-то очень давно он был языком аршакидов. Они говорили и писали на нём. Письменная разновидность называется пазанд — содержит четырнадцать букв, но…
— Ха! — возликовал Исами. — Четырнадцать! В японском 80 тысяч кандзи! И что пытался доказать этот мальчишка?
Хитоси неодобрительно покачал головой.
— Пехлеви — язык хоть и мёртвый, но великий. Священный текст «Авеста» яркий тому пример! Пусть этот Хасиб приходит на коллоквиум. Мы сегодня будем говорить про этот памятник древнепазандской письменности. Он, уверен, оживотворит наш диспут.
— Да, этот Хасиб порывался к тебе попасть неоднократно.
— Как? Ты мне ничего не говорил!
— Зачем? Абитуриенту бекка правилами университета запрещено посещать аспирантские триместры!
— Прежде всего, он носитель культуры, — воспротивился Хитоси. — Общение будет полезно и ему, и аудитории. Я поговорю с ректоратом. Они должны пойти навстречу.
— Слишком поздно! — теперь Исами говорил ровно, однообразно, будто потеряв всякий интерес к нити разговора. — Этот заносчивый мальчишка не набрал и сорока баллов — вполне ожидаемо. С треском вылетел из курса подготовки. В ближайшие дни его отправят на родину, доить коз, или чем они там занимаются.
— Ничего не поздно! — горячо возразил Хитоси, наоборот, заразившись идеей во что бы то ни стало вытащить гебра на занятия.
Автобус остановился у длинных ворот студенческого кампуса и чихнул пневмоприводом дверей. Водитель предложил пассажирам закончить поездку и пожелал всем хорошего рабочего настроения.
— Ещё поговорим, — засуетился Исами, поддавшись ажиотажу у дверей.
— Кобаяси-сан, приведи его!
Исами сделал неопределённый жест рукою и побежал к пешеходным турникетам.
Четвертью часа позднее Игараси вошёл в один из лекционных кабинетов шестого корпуса, где аудитория встретила преподавателя радостным гулом перемены. Чистовыбритый юноша в нейлоновой сорочке с бериллиевой запонкой на манжете в знак приветствия почтительно склонил голову при появлении в дверях Хитоси и обратился к группе:
— Прошу приветствовать учителя.
Как ни тихо проговорил это Акира Накамура в общем перегуде двух дюжин голосов, в кабинете воцарилась тишина. Голоса растерянно смолкли, кто-то оборвал на полуслове анекдот. Аспиранты дружно встали, приветствуя сэнсея.
— Акира, спасибо. — Хитоси щёлкнул замком портфеля, пошуровал в его тёмном брюхе и извлёк на свет пачку разграфлённых бланков. — Раздай, пожалуйста, формуляры для коллоквиума. Доброго дня всем. Сегодняшнее занятие будем готовить по обычному рецепту, заведённому мной: общетеоретический скелет темы разбираем до обеда, а после — до четырёх — насаждаем его дискуссионным «мясом».
— Учитель, если нет аппетита? — крикнул кто-то из рядов.
— Значит, это экзистенциальный кризис, — поддержал шутку Хитоси и похлопал себя по животу. — Советую произвести ротацию моего спецкурса на курс по философии господина Ватанабэ. Он поможет и с аппетитом, и с аттестатом.
Аудитория дружно рассмеялась.
— Возможно сегодня, — Хитоси дал время пиршеству веселья перебродить ещё одной-двумя шутками, чтобы установить в классе раскованную и ненатянутую обстановку, — у нас будет, как говорят в таком случае французы, clou de la saison — гвоздь программы.
— Учитель, прекратите интригу, — попросил с улыбкой Накамура, пуская бланки по рядам. — Мне по статусу положено знать обо всех «гвоздях». Что вы там задумали?
8
школьное образование в Японии длится 12 лет, половина которых уходит на начальную школу, где почти всё время уделяется изучению японских иероглифов.
9
гебр — этноконфессиональная группа последователей религии зороастризма в Иране и Пакистане