Императрица решительно взяла меня за лямку лифчика и потянула на себя. Я по инерции сделал шаг, а затем за моей спиной пролетело тело одного из вражеских бойцов. Определённо, меня бы зашибло, если бы не помощь товарки.
Тогда я поднял руку и загнул ещё один палец.
– Ну и во-первых, потому что я рыжая цундерка, а рыжие цундерки всегда выигрывают в гаремнике.
– Это не гаремник, – фыркнула Пимико.
Тогда я уверенным жестом указал на дерущихся с гопотой девочек и посмотрел собеседнице в глаза строгим требовательным взглядом.
– Я просто строю феминистическую империю зла! – жалобным тоном произнесла бедняжка.
– Вокруг тебя куча анимешных тёлочек, а у тебя течёт кровь носом, когда ты смотришь на то, как они переодеваются!
Ответом мне был тяжёлый вздох.
– Ксо! Я действительно ядро лесбийского гаремника…
Но уже через секунду Пимико разразилась смехом. Бодрым. Весёлым. Бойким.
– Остроумно, Юки-тян! Остроумно! Я это ценю!
И эту вот прекрасную идиллию разрушило вмешательство лица, о существовании которого я совсем забыл. Лицо это появилось откуда-то справа, где, надо полагать, можно было обнаружить ворота или калитку. И, едва лишь ступив на сцену, оно тут же громко возвестило о своём явлении.
– Стой на месте, ты, криминальный отброс! Никто не будет воровать из магазинов! Не в мою смену!
Охранница. Охранница торгового центра.
Думаю, все уже поняли, как я отреагировал на эту ситуацию.
Разумеется, я вновь прыгнул на ручки императрице школы Дорагон но Чие и вновь возопил, что было мочи:
– Пими-тян, спаси меня!!!
Глава 26. О незадачливой воровке замолвите слово
Лицо императрицы вновь приняло то карикатурно упрощённое выражение.
– Во имя Хидео Кодзимы, что здесь происходит?! – взмолилась она.
– Я нечаянно украла нижнее бельё из магазина, – честно признался я.
– Каким образом можно нечаянно прийти в магазин, переодеться в бельё и убежать?! – недоумевала Пимико.
– Не надо возмущаться, – наставительно поднял я палец. – Всему есть разумное объяснение.
– Почему ты говоришь так? – скептически вздёрнула бровь императрица.
– Потому что всему есть разумное объяснение, – развёл я руками…
А затем меня вновь уронили. Я испуганно ойкнул и залочился в анимации боли после падения.
– Это было грубо… – пробормотал я, а затем услышал то, что в текущей ситуации слышать хотел меньше всего.
– Аривидерчи, Киса!
Усилие воли, которое я приложил, чтобы перевести взгляд на Ёкай Пимико было столь велико, что, кажется, движок согласился со мной и раньше времени прервал лок анимации. Между прочим, глава дисциплинарного комитета, её девочки и оставшиеся способными к самостоятельному передвижению гопники уже разбегались во все стороны, как разлетается стая голубей, стоит какому-нибудь трёхлетнему карапузу, весело махая руками, ворваться на место, где птицы кормились обильно рассыпанными хлебными крошками.
Очевидно, никто не хотел связываться с органами правопорядка, которые могли навесить на них кражу белья и массовое побоище в составе организованной группы.
– Стой! Не оставляй меня, животное! – взмолился я, протягивая руку вслед за ускользающей императрицей.
– Каждый сам за себя! Закон джунглей! – выкрикнула та уже откуда-то из-за угла.
Я устало вздохнул и перевёл взгляд на охранницу, которая за то время, пока я был залочен в анимации потирания ушибленного зада, подошла почти в упор.
– Моё сердце разбито… я сдаюсь. Забирайте своё бельё.
Щёлкнула застёжка лифчика и я, не особо стесняясь НПЦ – она же женского полу, так что, проблем быть не должно, – протянул охраннице ворованное. Да и, что-то мне подсказывало, что я таким образом сохраню больше репутации, чем если предприму неудачную попытку побега с сохранением белья. А шансов на хороший исход у меня было немного, если вспомнить, как часто я оказывался на самом краю поражения, когда гонял по торговому центру, где у меня было всяко больше шансов уйти от захвата.
– Но я хочу сказать, что всё это было лишь недоразумением.
– Ну зачем же на улице раздеваться?! – НПЦ тотчас же отвернулась и выставила перед собой руку, словно бы пытаясь закрыть белое сияние в районе моего объёмного бюста.
– Ну а как иначе-то бельё отдать? – не понял я.
На самом деле я не такой дурак, как могло бы показаться случайному свидетелю данного разговора. Просто в тот момент моя голова была забита мыслями о том, как бы улучить момент и смыться. И ситуация, в которой охранница жмурилась и ворочала головой, мне казалась весьма благоприятной для подобных попыток, но я не был уверен в ней до конца.